– Ну и что это за Ванька-встанька? – сердито бросил я.
– Вы туда желатина слишком много положили, – сквозь слезы выдавил ушастый.
Игра ему понравилась, и он принялся гнуть мое неудавшееся желе в разные стороны, глядя, как оно с легкостью справляется с выпавшими на его долю пытками.
Запах Семеныча вплыл в кухню раньше, чем появился его хозяин, заставляя присутствующих недовольно поморщиться.
– Ну что там у тебя, Санек, получается?
– Да вот, – кивнул я на желе, выписывающем под натиском пацана хитрые амплитуды. – С желатином переборщил.
– Ух ты! Как гнется…
Семеныч сам попробовал сломать мое желе, весело глядя на отчаянное сопротивление дрожащей субстанции.
– От этой вибрации сейчас пространственно-временной континуум порвется, – выдал он, снова вызвав приступ хохота у пацана. – Давай-ка, Санек, завязывай нам тут нарушать целостность мира, пока у меня еще не все допито в заначке.
Кухонные работники, начав задыхаться и стремительно пьянеть от амбре Семеныча, настоятельно попросили его покинуть помещение.
– Не оставляй тут эту тварь дрожащую, – бросил он мне через плечо, когда его под ручки повели на улицу. – Я боюсь, что она начнет эволюционировать. Ее даже пули не возьмут! Как начнут пружинить назад в стреляющих…
Я, нахмурившись, схватил тарелку и выбросил желе в мусорное ведро. И как раз вовремя! Маргарита пробежала мимо меня, подмигнув на ходу, а я снова помахал рукой, но уже не так бодро и уверенно.
Пацан, почувствовав мое удрученное состояние, помалкивал, сидя на своем стуле. Я хмуро открыл поваренную книгу и принялся листать страницы, в поисках чего-то простого. Безе! Всего лишь белки с сахарной пудрой – это я точно сумею.
Не обращая внимания на выразившего крайний скептицизм пацана, я старательно отделил белки от желтков, ухитрился стащить блендер и взбить их с сахарной пудрой. Весьма воодушевившись тем, что у меня получилась именно такая пена, как описано в книге: белая, воздушная и густая, я победоносно осмотрел свое творчество. По рецепту пену нужно было выдавить на противень из кулинарного шприца маленькими порциями, хотя далее утверждалось, что можно оставить и так, чтобы получился пирог-суфле. Выбрав второй вариант, я перелил пену в невысокую чашку, засунул в духовку и достал из кармана телефон.
– Алло, Давид, ты где?
– Эй, дарагой, только о тебе подумал, трубку взял, уже номэр набрал, а тут ты! Одинаково думаем, слющай…
– Где телефон?
– Уже в кармане у тебя пачти! Пят минут осталось, брат, еду на красный, штрафы собираю – все ради тебя, дарагой! Для хароший человек и нарушить не грех. Десят процентов накинешь и вапросов нэт. Я счастлив, ти счастлив, дэвушка твой…