– Бунт? Леди Гвендолен, которой недавно минуло всего десять лет? – изумился Джеффри.
– Значит, ты недостаточно хорошо изучил ее, раз так удивляешься, – невесело рассмеялся граф Линкольн.
Джеффри стал внимательнее приглядываться к старшей из сестер, а приглядывать за ней и того тщательнее. Прошел еще один год, и он собственными глазами убедился в том, какой неукротимый дух Гвендолен унаследовала от родителей.
Джеффри давно понял, что Гвендолен отчаянно тоскует по Веардруну, хотя и скрывает тоску. Она обнаруживала ее только раз в половину года, когда граф Линкольн знакомил ее с отчетами о состоянии владений Рочестеров. Владения были обширными, находились как на острове, так и на континенте. Гвендолен была очень богатой наследницей графа Хантингтона, и Реджинальд считал необходимым с малых лет привлекать племянницу к управлению землями, людьми, замками и деньгами. Гвендолен изучала отчеты очень внимательно и прилежно, задавала толковые вопросы, но ее последний вопрос всегда оставался неизменным:
– А что Веардрун, дядя? О нем опять нет ни строчки!
Ответ графа Линкольна тоже всегда звучал одинаково:
– Стоит на прежнем месте, пребывает в полной сохранности. За ним присматривают как должно, и тебе нет нужды о нем беспокоиться.
Когда у графа Линкольна с племянницей состоялся последний разговор подобного рода, Гвендолен стала как-то особенно сдержанной. Джеффри насторожился и старался не спускать с нее глаз. И все же она сумела ускользнуть. Он перехватил ее только в конюшне. Гвендолен успела оседлать коня и даже сидела в седле, когда Джеффри загородил собой двери.
– Куда вы собрались – одна и на ночь глядя? – поинтересовался он и, увидев, как Гвендолен крепко сжала губы, ответил вместо нее: – В Веардрун. До которого несколько дней пути.
– Уйди с дороги! – с угрозой в голосе потребовала Гвендолен. – Немедленно! Я приказываю!
– Мне остается лишь подчиниться, – с усмешкой ответил Джеффри. – Вот только расседлаю вашего коня и поставлю его в денник.
Перехватив поводья, он накрепко привязал лошадь и поймал ладонями тоненький стан Гвендолен.
– Как ты смеешь обходиться со мной подобным образом?! – возмущенно воскликнула она, сверкая синими глазами. – Я – графиня Хантингтон!
– Со всем уважением к вашей светлости, моя леди! – пробормотал Джеффри и стащил Гвендолен с коня.
Она вырывалась, колотила его ногами, била по рукам и даже попыталась укусить, но Джеффри держал ее крепко, пока Гвендолен, выдохнувшись, не затихла. Убедившись, что девочка успокоилась, Джеффри бережно поставил ее на ноги, но продолжал на всякий случай придерживать за плечи. Гвендолен упрямо отворачивалась, как он ни пытался заставить ее посмотреть ему в глаза. Устав от борьбы, Джеффри махнул рукой на все правила обращения со знатными особами, ухватил девочку жесткими пальцами за подбородок и принудил смотреть на него. Его обжег блеск ее глаз, высветлившихся от гнева льдом, и Джеффри подумал, что в эту минуту она особенно похожа на отца.