«Гордо реет буревестник». Строчка из стишат Максима Горького сама собой выплыла из памяти Ушакова. Он был еще гимназистом, когда будущей бурей заклинали друг друга все эти борцы за народное счастье. Интересно, где сейчас Горький, и что с ним? Вроде был в Питере, когда северную столицу заняла Северо-Западная армия Юденича. При большевиках, как говорят, он заступался за арестованную «буржуазию» перед Зиновьевым. Самого товарища Зиновьева взбунтовавшиеся красноармейцы подняли на штыки, когда ленинский сподвижник пытался бежать…
– Нет нужды повторять: всё, что я сообщу вам, совершенно секретно, – подчеркнул полковник Зыков.
С его слов, ситуация выглядела следующим образом. В Москве оформилась и действует фракция эсеровской партии, поставившая перед собой цель убить Верховного правителя и его премьер-министра Петра Васильевича Вологодского. Адмирал Колчак ненавистен эсерам как вождь победившей «белогвардейщины». Премьер, наоборот, считается, более умеренным по сравнению с ним политиком, а значит, в каком-то смысле еще опаснее для дела революции, ибо может удержать адмирала от крайностей, озлобляющих массы.
– Всероссийское политическое совещание дает эсерам редкую возможность произвести двойной удар, – шеф военной контрразведки излюбленным движением поднял вверх палец. – А тем способом, к которому они намерены прибегнуть, есть шанс уничтожить и других членов правительства и командования.
Об этом Зыкову стало известно от двойного агента, работающего в стане террористов. Способ, который они выбрали – взрыв в Большом театре 7 февраля, при открытии совещания. Недостающий объем взрывчатки наследники «Народной воли», каковыми они себя считают, надеются получить уже завтра со склада Военно-артиллерийского завода, проинформировал Николай Петрович.
– Нам известно место их сбора перед выдвижением туда, – присовокупил он. – Будем брать там. Это проще, чем на заводской территории.
Продолжение дня принесло Ушакову еще одну неожиданность, только уже личного характера. Инициатором этого продолжения выступил его покровитель Николаев.
– У вас как обстоят дела с гардеробом? – спросил он штабс-капитана, едва завершилось совещание у шефа.
– Есть штатский костюм, пара рубашек, галстук, туфли.
– А верхняя одежда?
– Увы, – развел руками Ушаков, – я и этим-то мало пользовался.
– В Москве придется пользоваться чаще. Вчера, например, на операцию вы отправились в форме. Шинель с погонами и папаха с кокардой не всегда лучший вариант для контрразведки. Поэтому вам ровно два часа на исправление.
– В смысле?