Схему здания контрразведке предоставил тот же секретный источник. Первая группа во главе с Ушаковым через узкий предбанник, не задерживаясь, ворвалась в торговый зал. В нем, частью сидя на табуретках, принесенных из других помещений, частью стоя, разместились в общей сложности восемь человек. Протокол, кажется, не вели, как отметил про себя офицер, совещались устно.
– Руки вверх! Не двигаться! – рявкнул штабс-капитан как при штыковой атаке.
В его руке чернел револьвер. Агенты направили свои стволы на боевиков. Один из них, стоявший дальше всех от входа, тем не менее, попытался бежать. Со всех ног он бросился к приоткрытой дверце в подсобку и скрылся за ней.
– Стоять всем, убью! – Ушаков для острастки выпалил в потолочную балку.
Эхо от его выстрела не успело отзвучать, как с заднего двора раздался еще грохот.
Прочие застигнутые врасплох террористы не сделали больше попыток освободиться. Когда агенты уже вязали их, из подсобки в торговый зал вошел подполковник Николаев.
– Пулевое ранение в ногу, жить будет, – объявил он о состоянии здоровья бежавшего эсера.
Вторая группа захвата тоже прибыла вовремя, сняла караульного около задней двери и предотвратила побег самого расторопного заговорщика.
– Приступим без понятых, – скомандовал полковник Зыков, как только переступил порог магазина.
Арестованных со скрученными за спиной руками построили лицом к стене. Раненый в ногу боевик, на скорую руку перевязанный агентом, тихо стонал, лежа на трех поставленных в ряд табуретках. Из недр заведения извлекли и хозяина – полноватого мужчину средних лет, с сальными волосами и бегающими глазками. Борода его была взлохмачена («За нее тащили, что ли?» – предположил Ушаков), на щеке алела свежая отметина.
– Итак, господа задержанные, не желает ли кто-нибудь из вас сделать признание? – зычно спросил шеф контрразведки.
Ответом ему было молчание.
– Согласно указу Верховного правителя Москва объявлена под усиленной охраной, – так же уверенно продолжил полковник. – Из этого вытекает, что ваше дело будет рассмотрено в особом порядке военным судом. Вы взяты под стражу при проведении тайного сборища, целью которого было планирование нападения на военный объект и террористического акта. Все ваши намерения нам известны. Повторяю вопрос: есть желающие признаться и облегчить свою незавидную участь?
Снова тишина. В тесноватом, кое-как освещенном зальчике пахло потом, ненавистью и страхом. «Идейные, видимо», – пришел к заключению Ушаков.
– Что ж, для смертного приговора каждому из вас имеющихся доказательств более чем достаточно, – резюмировал Зыков.