Находка старшего агента Ливенцева поставила его перед сложным выбором. Выходило, что вождь «Союза защиты Родины и Свободы» вел двойную игру, с одной стороны, участвуя в выборах, а с другой – войдя в тайные сношения с вражеским подпольем и, более того, торгуясь за место в будущем эсеровском правительстве. Адмирал бы прав, не дав Савинкову портфель министра?
А самое главное для него, Ушакова, заключалось в том, что девушка, которая обаяла офицера с одного взгляда, работала в газете этого бывшего террориста и нынешнего изменника. О малейшей возможности ее участия в теневой деятельности Бориса Викторовича даже думать не хотелось.
Следуя букве служебного долга, он был обязан доложить начальству о своей встрече с Вяземцевой. Внутренний голос, наоборот, подсказывал ему, что не нужно торопиться с таким шагом. Ольга моментально была бы втянута в оперативные комбинации полковника Зыкова, и вряд ли ее отношения с Ушаковым получили бы какое-то продолжение…
«Судьбу свою повстречаешь», – вспомнил он слова старухи на вокзале. Отогнать прочь подобные размышления никак не удавалось даже в присутствии эсера из числа арестованных террористов, следователя и писаря из унтер-офицеров. Уже третий час длился допрос, пока не давший результата.
– Что вы имеете сказать по поводу обнаруженных у вас планов Военно-артиллерийского завода? – монотонно бубнил следователь, манерой держаться больше напоминавший не борца со шпионами и подпольщиками, а счетовода.
– Я повторяю: ничего о них не знал, – тоже монотонно, облизывая пересохшие губы, отвечал боевик.
– Кто передал вам эти планы? С какой целью? – гнул свою линию следователь.
Арестованному было лет двадцать. Могучим телосложением он не отличался, но, как прикинул Ушаков, вполне мог оказаться неплохим бегуном на короткую дистанцию. Насколько хорошо террорист владеет изъятым у него «Бульдогом» калибра 7,65 миллиметра, проверить, к счастью, не довелось.
– Назовите свою настоящую фамилию, имя, отчество, – «счетовод» завел шарманку с самого начала.
Арестант, с которого так и не сняли наручники, с брезгливой миной отвернулся.
В кабинет без стука заглянул Николаев.
– Капитан, выйдите ко мне.
Уже в коридоре, плотно закрыв за Ушаковым дверь, он сказал:
– Хватит ломать комедию. Не хочет говорить, и не надо. Всё равно не жилец на этом свете.
– Что-то произошло?
Подполковник довольно потер ладони.
– Двое запели, как соловьи. Каются, что их втянули. Сами, дескать, не предполагали никакого террора, хотели только агитировать народ против диктатуры Колчака.
– А что-нибудь ценное сообщили?