Ушаков только головой покрутил.
– Ни с какой опасностью Камо не считается. Дерзок невероятно, в то же время хитер и осторожен. Огнестрельным и холодным оружием владеет виртуозно. Эта птица – высокого полета, на мелочи не разменивается, – завершил краткий рассказ генерал-майор.
– А чем занимался при Совдепии?
– Работал в ЧК. По неподтвержденным данным, бывал у нас в тылу. Сейчас подчиняется непосредственно Петерсу, заместителю покойного Дзержинского.
– Не тому ли Петерсу, который свирепствовал в Петрограде и Киеве?
– Ему. Если Дзержинский был мозгом террора, то Петерс – его топор. Поймать Якова Христофоровича это значит парализовать всё их подполье. Он – их настоящий горком.
Переварив услышанное, штабс-капитан спросил еще:
– Откуда вы знаете про Камо и остальное?
– У нас ведь тоже есть своя агентура, – лаконично ответил Бабушкин.
Тем временем снег поскрипывал под полозьями, крытый экипаж катил и катил куда-то по московским улицам.
– Господин генерал, благодарю вас, но мне пора обратно в министерство, – спохватился Ушаков.
– Принять участие в нашей операции не желаете? – прищурился генерал.
– В какой операции?
– В операции Особого отдела. Будем брать Камо и его группу.
Глава восьмая
Двое с чердака
На штурм особняка в Староконюшенном переулке генерал-майор Бабушкин не пошел и штабс-капитана Ушакова не пустил.
– Справятся без меня, и вы себя поберегите, – оставшись в экипаже в паре кварталов от дома, сказал он.
Оба напряженно ждали выстрелов и, возможно, взрывов. Время тянулось, как резина, никакие посторонние звуки не нарушали покой Пречистенки. Наконец, пронзительный свист разнесся в морозном воздухе. Агент Варламов, талантливо игравший извозчика, без подсказки рванул на себя вожжи.
Они подлетели к особняку во весь опор. Там уже стояли, загородив проезжую часть, еще пять полицейских экипажей. Чуть поодаль остановился большой крытый фургон, готовый принять арестованных боевиков.
Сигнал подал, судя по всему, старший агент Епифанов, знакомый Ушакову. Свисток на цепочке болтался у него на шее, поверх полушубка.
– Ваше превосходительство, ушли, – безрадостно доложил он.
– Как ушли? Всё было окружено.
Ушаков впервые увидел, что Бабушкин слегка растерян. Впрочем, шеф Особого отдела тут же взял себя в руки.
– Под землей пролезли, – на багровом лице Епифанова было выражение охотника, от которого только что скрылся зверь.
– Показывай.
В подвале особняка, который уже вовсю обыскивали сыщики, в старинной кирпичной кладке дальней боковой стены имелась дощатая, обитая кованым железом дверца, высотой метра в полтора или чуть больше. Она была настежь распахнута.