– Техника хорошая, американская, – приговаривал он, крутя баранку.
– Как вы догадались? – успела спросить Ольга, добежавшая с Ушаковым до автомобиля.
– Очень надеюсь, что догадался, – выпалил он. – Церковь великомученицы Татианы знаете, конечно? Нашу, университетскую? Угол Моховой и Большой Никитской? Чем не место для засады?
– А если нет? – возразила она.
– Остановлю конвой, и дело с концом.
– Я с вами. Не спорьте! – Ольга схватилась за дверцу авто.
Ушаков взялся за ее руку.
– Там будет очень опасно. Не надо.
– Вы меня за кого принимаете?
Даже водитель обернулся на ее голос.
– Ладно, – вздохнул контрразведчик. – Садитесь справа.
Кравченко залихватски посигналил караульному в будке: отворяй, мол, скорее.
– Возьмите и положите в карман шинели, – Ольга достала из сумочки и протянула штабс-капитану автоматический пистолет. – Револьвер может застрять в кобуре.
– Ого! – в очередной раз удивился ей Ушаков. – Что это?
– «Беретта», итальянская модель. Берите, у меня еще есть.
Часовой распахнул створку ворот. Кравченко нажал на газ, и ровно в тот самый момент, когда автомобиль тронулся с места, штабс-капитан, перегнувшись вправо, одним движением распахнул дверцу, а другим вытолкнул девушку прямо в сугроб возле бокового столба.
– Жми давай!
Под этот возглас «Паккард» выскочил на Тверскую. Сжав зубы, офицер смотрел только вперед, и лишь краем уха уловил позади себя возмущенный крик Ольги.
В роли пассажиров в машине с откинутым верхом были только он и юный поручик Муравьёв. Дежурный по отделу майор Еловский отпустил их под личную ответственность, а поднять в ружье весь резерв категорически отказался ввиду отсутствия приказа.
Поручик Бояринцев третьей роты 1-го офицерского генерала Маркова полка во главе патруля из четырех человек был поставлен наблюдать за выездом с Большой Никитской улицы на Моховую. Движение транспорта и пешеходов по местам проезда адмирала и его конвоя не перекрывали, дабы не вызвать сумятицу. Поэтому задачей патрульных было глядеть в оба, а в случае необходимости открывать огонь на поражение и колоть штыком.
К придворно-охранным церемониям марковцы были не особо приучены. То ли дело бой в поле с настоящим противником! Но, как и ко всякой задаче, поставленной командованием, Бояринцев и к этому делу отнесся предельно серьезно. Только довести его до конца поручику не довелось.
В самом начале первого от Бульварного кольца подкатил черный легковой «Рено», и с ним крытый брезентом грузовик. Небрежно распахнув дверцу, из авто вылез подполковник со знаками отличия Корниловской дивизии. Подкрученные усики офицера были еще чернее, чем его средство передвижения. Голенища сапог сияли.