Ушаков стремительно перекатился влево, привстал после взрыва и с колена всадил другую пулю в одного из боевиков, стрелявших в его сторону. Сзади что-то крикнул поручик Муравьёв, и тут штабс-капитан ощутил тупой удар в правое бедро.
Утратив подвижность, он понял, что следующая пуля будет смертельной для него. Ловя на мушку своего врага, Ушаков желал только одного – успеть еще раз. Но вместо него успел могучий уральский казак из конвоя. Вздыбив коня, как Георгий Победоносец, он всадил пику в переодетого чекиста.
Глава десятая
Положительная эмоция
Трещина в штукатурке на потолке была похожа своими очертаниями на реку Нил из географического атласа. Ушаков смотрел на нее и лениво думал о том, что поехать в Африку было бы здорово. Морякам в этом смысле везло больше: они время от времени отправляются в дальние походы, а вот, служа в армии, едва ли увидишь экзотические страны. Имелась в виду, конечно, русская, а не британская или французская армия.
Зато ему повезло с отдельной палатой. Лежать в таких роскошных условиях офицеру довелось впервые. Вчера он потерял сознание не сразу и успел во всех подробностях увидеть конец террористов. Налетевшие казаки смели остатки боевой группы за считанные секунды. Агентам государственной охраны достались в основном трупы.
– Господа, скорее санитаров!
Это был голос поручика Муравьёва. Рукав его серой шинели потемнел явно не от талого снега, но он имел в виду не себя, а Ушакова.
Потом над ним наклонился Кравченко с индивидуальным пакетом. За ним – полковник Рудов из Особого отдела.
– Камо… Подполковник – Камо, – прошептал Ушаков немеющим языком.
Дальше он очнулся уже в госпитале. Врач, который навестил его сегодня, в воскресенье, после операции и долгого сна, сказал, что пулю из бедра извлекли. Было потеряно много крови, и теперь раненому необходим покой.
– Инвалидом не стану? – спросил штабс-капитан.
– Не станете, если будете выполнять мои предписания, – строго ответил врач. – Покой и еще раз покой, молодой человек. Хотя положительные эмоции не повредят.
На просьбу хотя бы послать за газетами он реагировал сердито.
– Прошу повременить день-другой. Лишних движений сейчас тоже не надо.
Поэтому Ушакову оставалось смотреть на воображаемый Нил, предаваясь мечтам…
Из дремоты, в которую он погрузился незаметно для себя, Ушакова вывел нарастающий шум в коридоре. Затем дверь отворилась, и в его небольшой палате сразу стало тесно от вошедших людей. Невысокого худощавого человека с короткой стрижкой, в белом больничном халате внакидку поверх мундира, он видел множество раз на фотографиях и несколько раз поблизости от себя в Омске.