– Не двигайтесь, лежите, – сказал Верховный правитель.
– Ваше высокопревосходительство, – охрипшим голосом начал Ушаков, сам не зная, чем закончить.
– Я хочу поблагодарить вас, – перебил его Колчак. – Горжусь тем, что в моей армии есть такие офицеры. Понимаю, это может прозвучать казенно, но… вы повели себя как истинный герой.
Он говорил еще что-то, но от неожиданности и волнения в голове у раненого загудело, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Видимо, почувствовав это его состояние, адмирал не стал затягивать свою речь. Он сделал шаг вперед и пожал Ушакову руку.
– Выздоравливайте скорее, капитан.
Ушаков открыл рот для ответной благодарности, и осекся.
– Как Верховный главнокомандующий я только что подписал приказ о повышении вас в чине, – объявил глава государства. – Служите Отечеству!
Когда, шелестя халатами, члены свиты покинули палату вслед за адмиралом, Ушаков прикрыл глаза. Посторонний звук заставил его открыть их снова.
– Я вас тоже поздравляю от себя лично, – произнес генерал-майор Бабушкин, севший на табуретку возле прикроватной тумбочки.
– Господин генерал…
– Сегодня можете называть меня Василием Александровичем, – у шефа Особого отдела было чудесное настроение.
Он погладил свою бороду, с довольным видом прикрыл глаза, и контрразведчику даже показалось, что Бабушкин сейчас замурлычет.
– Знаете, что у нас Камо заговорил?
– Как заговорил? – не поверил Ушаков.
– Под наркозом. Вы его сильно продырявили, но доктора этого субъекта спасли. Много интересного рассказал. Не поверите, но с его помощью мы вышли на самого Иосифа Джугашвили по прозвищу Сталин. Старинный его сообщник еще по кавказским делам. Обоих судить будем, – и генерал торжествующе потер руки.
– А что с Петерсом?
– Сидим у него на хвосте. Думаю, возьмем со дня на день, – сказал Бабушкин. – Помните ту парочку из Староконюшенного?
– Еще бы.
– Они сумели выследить связного, который был в особняке у Камо. Как раз незадолго до нашей операции. Мы аккуратно переняли у них эстафету и… в общем, подождите еще чуть-чуть.
– Вы их завербовали? – прямо спросил Ушаков.
– Да, – просто ответил генерал. – Видите ли, контрразведка обязана знать всё о делах военных, а наш отдел – всё обо всех, включая контрразведку.
Простреленное бедро заныло под повязкой, и раненый поморщился.
– Напрасно морщитесь, – миролюбиво заметил шеф государственной охраны. – Вы нашу прошлую беседу анализировали?
– Которую ее часть?
– Ту, которая касалась вашего начальника, полковника Зыкова.
– Пытался, – осторожно ответил бывший штабс-капитан.
– К какому выводу пришли?