– А дальше началось моё обучение. Вначале обычное – светское.
– Что значит вначале?
Эльма молчала, пока Коликов пытался перелезть через какой-то забор. Похоже, это был загон для скота. До ближайшей постройки – одноэтажного деревянного сарая было уже рукой подать. Туда Коликов и направился, соблюдая все меры предосторожности.
– Однажды, я получила письмо. Мне тогда было шестнадцать. На конверте не было обратного адреса, родни у меня не осталось, во всяком случае, те, кто мог уцелеть, не знали, что я жива и живу в Америке. Поэтому, письму я очень удивилась. Писал мужчина. На немецком языке. Текст был странным, даже показался мне несуразным, как, впрочем, и все остальные его письма. Писал он мне очень часто. Обращался он ко мне «моя Пинанс».
– Пинанс? Странное имя. – заметил Коликов, устраиваясь поудобнее за каким-то сарайчиком. Нужно было убедиться, что на ферме никого нет.
– «Искупление» на английском.
– Оу… Не догадался. Что он хотел?
– Как ни странно, он не хотел ничего. Он писал загадками, часто использовал афоризмы и пословицы. Я не видела в текстах никакой логики, никакого смысла. В какой-то момент письма стали настолько привычным для меня явлением, что я перестала обращать на них внимание. Конечно, я радовалась им, но смысла в текстах не видела. Я решила, что какой-то душевно больной человек нашёл для себя отдушину в этих письмах. Перепутал или вообще рандомно указал адрес и таким образом изливает мне – невидимому слушателю, свою душу. Это продолжалось ровно до тех пор, пока я не получила ещё одно письмо в котором вообще была полная несуразица. Какой-то набор символов и обозначений. В тот же день в библиотеке, я наткнулась на небольшую брошюрку – оставил кто-то на парте. Я открыла её, чисто из праздного любопытства, и оказалось, что это была методичка по шифровальному делу, сделанная кустарным способом. К своему изумлению в ней я наткнулась на те же символы, которыми было исписано последнее письмо.
– Шифровки? – догадался Коликов. – Незнакомец общался шифровками?
– Да. Несколько дней у меня ушло на то, чтобы разобраться с кодом и ключом. И после этого у меня началась совершенно иная жизнь. Я поняла, что все письма, которые я получала раньше, были зашифрованы. Получив доступ к их истинному содержанию, я поняла, чего добивался мой тайный поклонник.
– Чего? – если бы Коликов не чувствовал настроение Эльмы, он принял бы весь рассказ за дешёвую утку, которой девушка заговаривала ему зубы. Но капитан чувствовал, что вся история – правда.
– Он учил меня. Все его письма были пособием к разведывательной деятельности. В них он подробно и методично раскрывал мне особенности работы под прикрытием. Я изучала уловки и финты, которыми пользовались самые изворотливые шпионы. Позже я поняла, что львиная доля опыта, который передавал мне мой тайный учитель, была позаимствована из опыта разведчиков немецкого Абвера.