- Что ж, устроим крысиную охоту! - решил Мур. Он поднял лампу и чуть не выронил ее снова: фигура судьи исчезла с картины. Кресло и другие детали комнаты оставались на ней, но сам человек исчез. Помертвев от ужаса, студент медленно повернулся. Его начало трясти, силы оставили его, он не мог пошевелить даже пальцем.
В кресле сидел Судья. Его безжалостные глаза сверлили Мура, торжествующая улыбка застыла у жестокого рта. Сердце Мура бешено заколотилось. Вдруг раздался громкий бой часов на рыночной площади. Как только часыпробили двенадцать, судья медленно поднял черную шляпу и надел на голову, потом встал с кресла и поднял веревку с пола. Медленными, тщательными движениями он сделал петлю, проверил ее на крепость и медленно двинулся к Муру, не сводя с него взгляда. Отчаянно бросившись в сторону, Мур успел уклонитьсяот петли, которую попытался набросить на него Судья. Судья поднял петлю и опять попытался поймать ею Мура.Он делал это раз за разом не отводя от студента безжалостного взгляда.
В отчаянии студент оглянулся и увидел что, орывок веревки колокола покрыт крысами. Они гроздьями висели на веревке и их было так много, что она начала раскачиваться под их тяжестью. Сигнальный колокол зазвонил - сначала едва слышно, затем громче. Внезапно снаружи раздался оглушающий удар грома. Судья опять поднял петлю, в то время как крысы отчаянно бегали вверх и вниз по веревке.
На этот раз Судья не стал бросать петлю, а , раздвинув ее, стал подходить к Муру. У студента не было сил пошевелиться, он словно окаменел. Вдруг он почуствовал на шее лядяные пальцы Судьи, и гибкая петля затянулась у него на шее. Судья поднял негнущееся тело студента, поднес его к креслу и поставил на него. Потом протянул руку и ухватился за висящую веревку колокола. Испуганные крысы с писком бросились к дыре в потолке и мгновенноисчезли. Судья привязал веревку к петле, охватывающей шею Мура, и выдернул кресло из-под ног студента.
Когда раздался звон колокола, сотни людей с фонарями и факелами окружили дом Судьи. Они сломали двери и ворвались в огромную соловую. На веревке колокола висело тело студента. Судья смотрел на него с портрета. На этот раз на его лице играла торжествующая улыбка.