– И то верно. А что вы там делали все лето? Да еще и со школой…
– Это программа расширения горизонтов. Наша восемьдесят восьмая является школой международного содружества. И каждый год наши ездят в Англию на летнюю учебу. Мы там занимались в основном английским, ну, и литературой тоже немного. На экскурсии еще всякие ходили. В общем, мне понравилось. Но только надо было больше литературу изучать. У нас там всего урока три-четыре было. Зато английский мне этот теперь совсем не нужен…
Она глубоко вздохнула и бросила взгляд на телефон.
– Что ты так переживаешь?.. – сказал я, сделав глоток латте. – Получится у тебя все с поступлением. Бывает, что просто не повезло. В следующем году повезет значит. А английский – это такой инструмент хороший. Я бы такую поездку ни за что не пропустил.
– Да не надо меня успокаивать! Я сама прекрасно знаю, что поступлю. И знаю, что английский – полезная вещь. Я понимаю, что такие поездки вообще большая привилегия. Я ж не глупая. Просто хочется поныть.
Я замер, а потом скривил рот в улыбке и утвердительно покачал головой. Она была права. И чего это я?..
– Мне объяснять не надо. Ты спросил – я и рассказала. Я не просила у тебя совета.
– Ладно. Я понял, – ответил я, продолжая по-дурацки неестественно улыбаться.
Больше я Алису не перебивал и ничего ей не советовал. Просто слушал, как она сказала. И считал свое молчание неотъемлемым условием нашей с ней сделки. Она рассказывала про свои поездки, про то, как решала вступительные экзамены. В общем, все, что у нее наболело, вывалилось на меня буквенно-словесной лавиной. Но по итогу вечера я остался очень доволен. И видел, что Алиса тоже повеселела. Мне было очень приятно снова ее слушать, узнавать о ней какие-то факты, погружаться в ее жизнь. Я как будто читал какой-то новый модный роман. И меня поражало, что тут, совсем рядом, в этом же городе и в этом же районе живет девочка, чья жизнь, по сравнению с моей, чудовищно насыщена разного рода происшествиями.
Час пролетел незаметно. И официантке пришлось нас из кафе выпроваживать очень настойчиво. Я в этот раз тоже проводил ее до дома, а по пути она все продолжала и продолжала увлеченно говорить. Уснул я снова крепко и быстро. Все же вымотался сегодня. Но когда шел домой, у меня сияла на лице улыбка.
Следующим днем на работе я встретил у крыльца расстроенную Свету. На улице продолжало тихонько холодать, слава богу, без дождя и прочей непогоды. Но мне все равно было холодно. И я думал о шарфике каждый раз, выходя из помещения. «На выходных точно схожу и куплю. Чего бы мне это не стоило. Наперекор любым планам схожу», – решил я для себя. Света как обычно курила свои тоненькие вишневые сигареты. Когда я подошел, она сразу же молча достала пачку из кармана куртки и, открыв, тыкнула ею в меня, мол, бери, что стоишь. Я взял, подкурился, хотя, если честно, курить мне не хотелось. Так, из солидарности. Не отказывать же ей, когда она такая расстроенная. Света была, как обычно, в своей спортивной курточке до колен, которая, вроде, была ей в пору, но из-за ее высокого роста казалось, что куртка точно должна быть ниже. Кроссовки, которые она всегда носила на работу, с работы и, как я думаю, в свое свободное время тоже, были сильно испачканы прошедшими недавно дождями. Так в повседневной жизни увидишь Свету на улице – ни за что не узнаешь. Пацанка пацанкой. А в салоне, на каблуках, в юбочке да с блузочкой – совсем другой человек. Женщина изящная. И, если честно, мне всегда казалось, что именно то, как она одевается на работу, ей больше подходит. Все же длинноногая блондинка с короткой стрижкой, длинными ногами и хорошей фигурой. Ей бы моделью быть. И откуда в ней все эти уличные повадки? Тут я заметил, что внутри салона не горит свет.