Впрочем, она уже давно к нему привыкла. Ей даже нравилось — столько свободного места. Никто не отвлекает разговорами. Никто не просит подвинуться. Никто не заглядывает через плечо, когда ей этого не хочется, посмотреть, чем это она там занимается. Можно подумать о своем.
Выступления уже начались. Но сегодня напрягать свой тонкий (столько-то практики с этим далеким рядом!) слух ей не хотелось. Она думала о своем мультфильме и не желала сбиваться с настроя чужими идеями.
Надо постараться рассказать о нем так, чтобы все вдруг воскликнули: «И почему же только раньше мы ничего о нем не слышали? Почему ты никогда не рассказывала нам о нем, Джулия?[62] Какая интересная идея! Как необычно! Расскажи дальше!».
И надо выглядеть как можно увереннее! Не стоит смущаться! Нет смысла стесняться! Она это знает и поэтому не будет заикаться!
У нее все сегодня получится! Это ее шанс!
Да, точно, сегодня все получится! Как же иначе? Она же так долго шла к этому, так старательно и увлеченно пыталась ухватиться за все те неясные, давно уже обитавшие в голове образы и вывести из них замечательную и куда как более конкретную[63] историю!
Скоро ее очередь.
С чего же начать? Пожалуй, она покажет им рисунки Биба. Да, именно с него! А уже потом подведет к главному герою…
Но…
Но где же тот альбом, в котором собраны рисунки с Бибом? Неужели она забыла его дома?
Джулия нырнула с головой в свою здоровую сумку.
Нет-нет-нет! Не может быть! Как же так?! Он где-нибудь на дне. Где-то тут… вот еще альбом, вот сейчас… нет, не то! Да как же так?!
Пришлось выныривать из сумки, чтобы заглотнуть свежего воздуха.
Ох!
Да вот же он на столе, прямо перед ней! Ну и глупышка, совсем перенервничала! Как можно было его проглядеть?
Джулия ощутила прилив энергии, а на какие-то секунды даже почувствовала себя счастливой как никогда.
Все сегодня получится! Она это чувствует! Сегодня особенный день!
Она следующая!
Внизу какая-то неизвестная Джулии особа с самым трагическим видом представляла свой сюжет, обильно снабжая его всевозможными охами-вздохами-завываниями, вкупе с набросками, издалека казавшимися лишь черными пятнами.
— И завершается все эпилогом. Миссис Грум вздыхает, отворачивается и замолкает навеки.
— Какая грустная история! — сказал один из членов конкурсной комиссии.
— Какая проникновенная и трогающая за душу история! — сказал его сосед.
— История, достойная пера Шекспира!— согласилась та женщина, что сидела у самого края. — Так сколько героев выжило?
— Ни одного. Только второстепенные. Жизнь жестока и трагична порой, — ответствовала печальная творческая натура.