— Раскулачили успешно?
— Вполне. Федька себе комнату в общаге купил. Стал там жить-поживать. Однако свобода и деньги счастья не принесли маленькому человеку. Заразился там «русской болезнью». К слову сказать, напрасно её русской именуют. Англо-саксы побухивают тоже не слабо. Кому как не тебе, обучавшемуся в туманном Альбионе, это знать!
— Не буду с тобой спорить. Дальше что было?
— Хэппи энд! А всё благодаря Мирре. Ну и твоя Алька в стороне не осталась. Короче, вернулся Федька в отчий дом, то бишь в «Божью коровку». А там у Шехтмана не забалуешь. Дис-цип-ли-на! Подъём в семь. Отбой в двадцать два.
— Спасибо, Аля! Правда, спасибо.
— Ну бывай, друг мой Лёнька!
И несостоявшиеся жених и невеста разъединились.
«А всё-таки хорошая девчонка эта Алька!» — подумал Лука. — Хотя и дочь бандита.
«А всё же есть что-то привлекательное в нашем соседе!» — пришло в голову Але. — Хоть и «Кисляй».
Глава 23
Ёлы-палы! Лес густой…
— Послушай, Зулейха!
— Меня зовут Румия! — отрезала мачеха.
— О да, прошу прощения. Я тут немножко запутался.
— Не причиной ли тому алкоголь?
Ударение на первом слоге грешного слова добавляло сарказма.
— Твоего отца (Да будет милостив к нему Аллах) это не обрадовало бы. — Женщина подбирала слова помягче.
— Послушай, Зулей… Румия! Ты хорошая женщина и вообще истинная татарочка, но… — По шее мачехи пошли красные пятна. — Но в жизни выпадают и другие комбинации.
— Гумер, что ты несёшь? Твой отец…
— Ты права, женщина! Я Дамиров.
— Ты позоришь свой род!
— Род? А тебе известна моя родословная? Нет у меня никакой родословной! Хотя, без сомнения, я конкретный поволжский татарин. Рыжий, как лиса. Разрез глаз- покрупнее, чем даже у иных славян. Короче, тот ещё булгар. Но не суть! В душе я русский. Похлеще некоторых русских вместе взятых. А вообще мы все на этой Среднерусской возвышенности так перемешались, что превратились в одну большую крепкую орду. И я горд этим. Потому как только моя русская душа может так петь!
И надтреснутым голосом он завёл:
— Поле, русское поле!
Светит луна или падает снег,
Счастьем и болью связан с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек!
Допеть ему не дали, вытолкав взашей.
И где тут, скажите на милость, почтение к старшему в роду?
Ничего не оставалось, как отправиться восвояси. А под «восвоясями» подразумевалось не что иное, как старый родительский дом. А поскольку мужчина находился сильно «под мухой», пришлось взять такси. Оно и доставило его в Лопуховку.
…Сквозь причудливо разросшиеся стебли плюща виднелись брёвна, потемневшие от времени, а мутные окна подслеповато щурились.