— Где мои деньги? — взревел голос над ухом.
Он предпринял попытку освободиться, но пальцы ещё крепче вцепились в горло.
— Отвечай!
Он попытался ответить, но получилось лишь жалкое бульканье.
Гумер осознал: это не кошмар, а самая что ни на есть реальность. А потому самый лучший исход — это потерять сознания. Что он и сделал.
Глава 26
Натюрморт с козлиной ногой
Третий день второй карантинной недели.
Настаёт черёд и платяного шкафа. Супруга извлекает из него платье с рюшами нежного персикового цвета:
— Помнишь?
— Свадебное, — без запинки отвечает супруг.
Такое не забудешь. За этим нарядом жених и невестамотались в Москву, ибо в свадебном салоне, куда им выдали карточки покупателя, не нашлось ни подходящего размера, ни фасона.
«Да, капитализм не всегда с человечьим лицом, но народ по крайней мере сыт и обут».
Некоторое время Вилен наблюдает, как Вера бросает в мусорный мешок свои девичьи наряды, после чего замечает с деланной грустью в голосе:
— Не жалко? Вещицы-то памятные.
Но жена начеку:
— На такой случай фотки имеются.
Возразить тут нечего, и супруг направляет свои стопы к книжному шкафу.
До карантина дверца его открывалась нечасто. А нынче всё поменялось. Вилен наугад берёт книгу. Паустовский!
«Мгновение назад её ещё не было. Но вот она вошла, она есть, и уже ясно, что твой мир, конечно, не мог существовать без неё, что она давно жила в нём и владела твоей покорной душой».
Прямо про них с Верочкой.
В квартире слишком жарко для костюма, и он идёт на первый компромисс: снимает пиджак и вешает на спинку офисного кресла- сыновний дар на третий день карантина.
Он и не думает возвращаться к делу режиссёра народного театра. У него на уме другое. Однако рука- предательница жмёт не туда и — оп-ля! — Перед ним кухня в «Голубятне». Готовят поминальный обед. Вот и продукты припасены: овощи-для салатов, мясо- для горячих блюд. А это что? — Свиные ножки? Если задумали варить холодец, то поздновато спохватились. Рядом с ножками ещё какой-то продукт животноводства. Похоже, на чью-то конечность, скорее всего, какого-то жвачного.
Вилен отпускает «мышку» и откидывается на спинку. Видимо, чересчур резко: колёсики приходят в движение, и сиденье начинает дрейф прочь от компа. Журналист прикрывает веки. Однако вместо расслабления- зудящее беспокойство. Ему знаком частный детектив, у которого в момент инсайта начинали чесаться фолликулы давно утраченных волос. Вилен ничем подобным удивить не способен. Ну, не считать же этот ушной звук, напоминающий гудение электропроводов под напряжением, признаком озарения!