— Нет! — сказала Ингрид, выталкивая из себя слова. — Я из рода ведьм Верены, живших тут мирно, без крови и без войн вместе с псоглавцами и поутри. До тех пор, пока не пришли люди. Я прошу помощи предков!
Явились три тени в черных балахонах. И встали рядом с Ингрид.
Казалось, Асмодей сдался. Он упал навзничь, царапая пол ногтями. Но почти тут же вскочил. В его руках была плеть:
— Призываю волшебство Огня. Да будет так, как говорил Заратустра!
Плеть горела. Ерш сгреб в охапку Инея, а Чайна подполз к Ким, закрывая ее своим телом. Тем временем Асмодей раскручивал огненное лассо, как ковбой. Лишь чудом не цепляя Ингрид.
К несчастью Заратустры, на секунду Саббат отступил, и он решил проявить благородство:
— Сдавайтесь. Хватит крови. Вы проиграли.
— Тогда я вызываю своих предков, зовом крови, — вдруг звонко проговорила Эля и порезала себе левую руку. Кровь вторично оросила каменный пол дворца.
Рядом с Элизой плечом к плечу встали три тени: ремесленник, пахарь с плугом и врач с колбой. Первые жители Верены, так мечтавшие о счастье и Шаолине. Пришедшие не в то время и не в то место.
— А я вызываю Ницшеанца и Аглаю. И ту Тьму, которая есть в моей душе, как и в любом человеке. Больше я ее не боюсь, ведь без Тьмы нет и Света, — тихо сказала Ким.
Но все услышали.
Восемь теней окружили Асмодея. И покрыла его тьма. Когда же она рассеялась, тот лежал на полу, смешно дрыгая ногами. И даже не пытался сдерживать рыдания. Каким же он выглядел жалким, этот бесстрашный шаман и покоритель огня.
— Клянусь именем Заратустры, я больше не причиню вреда Ким.
Еретик украдкой выглянул в окно. Уже наступил рассвет, и Саббат больше не имел власти над душой Заратустры.
— Откажись от Инея, — приказала Ингрид, вытянув вперед руку.
Асмодей тут же закашлялся и схватился за горло, но все же нашел в себе силы усмехнуться:
— Это я сделаю с радостью. Я все понял, как только Иней прикоснулась ко мне. Она — нашедшая свой Шаолинь. И я не имею права быть с ней. А вот Ким прошла через Тревожный Саббат… Она еще не раз нас удивит.
— Склонись передо мной, — прохрипела Ингрид.
Видно было, что она близка к обмороку. Асмодей сломался первым. И первым потерял сознание. Ингрид же хранила злость и две девушки, стоявшие к ней плечом к плечу. А также Ким, которую она любила больше всех на свете.
Уже через несколько минут Никита оказывал первую помощь Чайне, а Ёрш трясущимися пальцами вызывал скорую и полицию.
Неожиданно у Еретика началась истерика. Он катался по полу и кричал: «Ким, за что он так с тобой, за что? Почему я допустил это? Я должен был оберегать тебя».