Эля и Иней стояли на коленях с отрешенными лицами.
Ким подползла к Ингрид, вглядываясь в ее страшное от напряжения лицо и глаза, ставшие из желтых янтарными:
— Спасибо… Спасибо тебе за все… Но мы не можем быть друзьями.
— Зато ты будешь жить и искать свой Шаолинь. Ради этого стоило бороться, — прошептала Ингрид и погрузилась в спасительную темноту.
Месяц спустя
Все участники этой истории приходили в себя очень медленно. Ингрид встала с больничной койки лишь через две недели, Чайна через три, а Ким продолжала лежать в больнице. Их всех долго проверяли на наличие наркотиков в крови. Особенно виновника происшедшего — Асмодея. Следователь не мог понять, как восемь человек не справились с одним психопатом.
Первым навестить Ким пришел Чайна. Вторым — Заратустра.
Чайна пытался напоить девушку улуном с хризантемой для восстановления сил и рассказать о своих чувствах. Но разговор не клеился, а чай уныло остывал в фарфоровой чашечке.
— Мне хочется тебя разгадывать и смотреть, не отводя глаз, — признался Чайна. — Я знаю, что сейчас не время говорить о…
— Все мы любим героев, — прервала его Ким. — Прости, друг, но мой Герой — Асмодей. Забудь меня. Я не хочу больше причинять боль. Давай, каждый пойдет своим путем и сделает то, что должно?
Проскрипела больничная дверь, помнившая великое множество страдальцев. Не все они нашли свой Шаолинь. Да и не все искали.
— Уходи. Тебе здесь не место, — сказал Чайна стоявшему на пороге Асмодею. Но тот, словно не слыша его слов, вошел в палату. Бледная, с тенью под глазами, Ким сидела в кровати, сложив на груди тонкие обескровленные руки.
Асмодей сел на стул и долго вглядывался в ее растерянное лицо:
— Я ведь не прощения пришел просить. Потому что мне оно не будет дано! И сам себя никогда не прощу, что причинил тебе столько боли. Я… увидеть тебя хотел, — наконец выдавил он.
— Конечно, я не дам тебе прощения, — жестко ответила Ким, и в оловянных глазах ее заплясали мечи.
— Тогда я попрошу тебя о равнодушии.
— Равнодушие — тоже дар, — ответила Ким. — А мое прощение можно купить. Деньгами. О цене пообщайся с моим адвокатом.
В эту минуту в палату зашел молодой человек, ровесник Чайны. Он мельком взглянул на Асмодея и небрежно проронил:
— Ким подает на вас в суд за нанесенный физический и моральный вред. Поверьте, мы отсудим солидную сумму. Вы ведь уже привлекались, не так ли?
— Сучка! Как ты могла! — воскликнул Асмодей. — Ты же любила меня.
Внезапно лицо девушки покрылось румянцем и стало почти красивым, если бы не бритый череп.
— Что ты, Асмодей! Ты забыл, что я вообще не интересуюсь мужчинами? Я же не женщина, я — средний род, роботетка.