— Вытащишь и так, — сказал Чайна. — Дай-ка, я попробую.
Но в этот момент у Заратустры получилось.
В выемке оказалась небольшая светло-зеленая шкатулка.
— Похоже, что Ким все-таки придется надеть корсет и кружевные чулочки, — одними губами улыбнулся Чайна.
Но сокровищ в шкатулке не оказалось, кроме кольца со странным желтоватым камнем. Ким вспомнила, что видела его на руке одной из дам, изображенных на картине. Еще в шкатулке была записка, написанная красивым витиеватым почерком:
— Те, кто рядом, но не с нами.
Люби их, помни их.
И знай: награда ближе
Всех к тебе.
— Не знал, что Ницшеанец был еще и поэтом, — пробормотал Асмодей.
— Нет, скорее всего, это писала его невеста Аглая, — возразила Ким, присмотревшись внимательнее. — Ой, смотрите тут и на другой стороне что-то есть.
— Опись имущества, которое будет спрятано в тайном месте, — прочитал Заратустра. — Сервиз фарфоровый XX века с золотой каймой на 20 персон.
— Бриллиант на 103 карата, известный как «Падишах».
— Колье изумрудное, изготовленное в начала XIX века.
— Седло и уздечка, украшенные бриллиантами и рубинами.
— Яйца Фаберже — 5 шт. И среди них — «Курочка с сапфирами».
На «курочке» выдержка изменила Асмодею:
— Да пошли вы к чертям! Мы никогда не найдем мое наследство. Нет больше зацепок. Я все детство грезил кладом, поэтому и стал сталкером. Но потом поверил, что он — всего лишь семейная легенда. Я смирился. Я жил. Я лазил по заброшкам и крутил стаффы. А потом пришла Ким и пообещала, что найдет сокровище. И я поверил, что она — медиум, и к ней является призрак Ницшеанца. Ну, куда ты полезла? Зачем растревожила меня? Жить тебе скучно? — фаерщик швырнул записку и побежал к усадьбе.
Ким затрясло, как лихорадке. Она побледнела и трясущимися руками взяла записку.
— Идите к машине, а я поговорю с Асмодеем, — сказал Чайна. — Постараюсь его успокоить.
Ингрид пожала плечами и молча стала собирать инвентарь. Ким сидела, не шевелясь.
— Да это подсказка, — поняла девушка. — Подсказка для родственников и друзей. Тех, кто хорошо знал Ницшеанца.
— Но толку нам с нее? — вздохнула Ингрид. — Я ведь говорила, что этот клад найти невозможно. Но вы не слушали. Эх, мечтатели…
Через несколько дней проходила та самая жесткая тренировка, о которой предупреждал Асмодей. Первое время после поездки в усадьбу он ходил мрачный и даже слышать не хотел про возобновление поисков. Хоть Ким и убеждала, что можно попробовать разгадать подсказку. Но, видимо, Заратустре пришла в голову другая идея, потому что он лишь загадочно улыбался.
И вот уже четвертый час Ингрид тренировалась с веерами, Чайна со стаффами, Асмодей — со сложным инструментом роуп-дартом. Ким крутила минимальную программу на поях: восьмерки, бабочки, мельницы. Ручки были неудобными, а девушка забыла перчатки, и уже стерла в кровь правую руку.