Отпускаю Валеру, который, очевидно, никак не может отойти от неожиданно свалившихся на его голову «нас». В качестве извинения оправляю его рубашку.
— Прости, друг. Кажется, Ане еще есть что со мной обсудить. — Бросаю на нее негодующий взгляд и добавляю: — Могла бы по-человечески сказать, что не согласна с моим решением.
— Разве я что-то сделала? — Она невинно хлопает глазками, вроде и правда ни при чем. — Это все твой друг! Ты хоть проверял, кому доверил свою жену?
Однако ее извиняющийся взгляд в сторону Валерки говорит о многом. Вот же бестолочь…
— В машину садись! — безапелляционно приказываю я.
Наблюдаю, как Анюта надув губки, выполняет мое требование, не забыв громко хлопнуть тяжеленной дверью.
Я снова поворачиваюсь к другу. К слову, да. Я проверял, кому ее доверить. Кроме того, что я и так уже знал из досье, собранного на него безопасниками (Валерон — врожденный мажор и трудоголик, которому не нужно батино состояние), добавилось еще несколько пунктов. К примеру, он не так часто бывает у меня дома и о некоторых вещах просто не мог знать. А Заболотский знал.
Будь он информатором, уже сотню раз мог бы убить меня или Аню. Элементарно ввести «не тот» препарат во время нашего пребывания в больнице. Да и не был он замечен за грязными делишками. Интеллигент.
— По ходу, я должен сделать это сам, — говорю в надежде, что Валерке удастся меня переубедить. — Спасибо, что попытался избавить меня от этой ноши, друг…
— Ты ведь знаешь: я не согласен, — качает головой Валера. — Такую жену рядом держать надо. Хранить как зеницу ока. Такую дай бог хоть раз в жизни встретить. Они диковинные, и приходятся лишь на каждого тысячного мужика. А то и стотысячного.
Говорю ж, интеллигент. Ишь, в каких высокопарных речах рассыпался.
— Я знаю, — бурчу в ответ.
— Беречь надо. — Валерон будто убедить меня пытается. Да я и сам все знаю. — А ты собственными руками ее выкинуть собрался.
Может, женщины его и не возбуждают, но в Аню он едва ли не влюблен. Отстаивает ее передо мной, будто старший брат. Вот только сразу видно, что он из другого мира. Потому и не близки ему мои методы.
— Берегу, — киваю я, пытаясь проглотить болезненный ком, вставший попрек горла. — В этом все и дело, Валер.
— Ты хоть скажи ей, что как только разберешься, приедешь за ней.
Я отчаянно качаю головой.
— Не скажу. Не могу ей врать. Что, если в этот раз они меня, а не я их? Прикинь, если она меня ждет, а я уже холодный где-нибудь валяюсь? — шиплю из последних сил. Ком в горле мешает говорить, и я щурюсь, не желая выдавать даже другу свою слабость. — Никогда ей не будет спокойно рядом со мной. Заболотский же, гнида, не угомонится! Пока его земля носит, будет пытаться мне подгадить.