Я должна быть настороже и заботиться о своем здоровье. Приучена с детства, Устинов меня вышколил не тащить в рот все, что хочется, но сначала подумать хорошенько, на зубок выучить то, от чего я могу за несколько минут покрыться алыми пятнами или скатиться в смертельное удушье.
Это правильно… Я должна заботиться о себе. Казалось, в моей жизни появился Бекетов, он сидит рядом и явно не намерен меня отпускать в ближайшее время, но он эгоист до мозга костей и по натуре одиночка.
Может быть, он был честен в момент, когда сказал, что я — бездомный щеночек. Возможно, я рядом с ним от его тотальной скуки, ради забавы и новых ощущений…
Это не навсегда.
Однажды ему наскучит забавляться, он уйдет.
Я должна позаботиться о себе сама, ведь тот, кто кидает корку голодному бездомному песику, не задумывается о последствиях и не забивает голову дальнейшей жизнью несчастного животного.
— Я хочу завести собаку.
Черт. Опять язык за зубами не держится.
Петр Николаевич лишь усмехнулся, Бекетов поперхнулся невразумительным кашлем.
— Кажется, у тебя нет аллергии на шерсть собак. Только на кошек, — перебирает бумаги врач. — Если хочешь, поговорим о собаках позднее.
— Да, извините. Это просто мысли вслух. Я вас слушаю, конечно…
* * *
После того, как Петр Николаевич озвучил диагноз, Бекетов задумчив и молчалив больше обыкновенного. Он и так не особо разговорчивый мужчина, а после посещения кабинета гинеколога вообще молчит, словно язык проглотил.
Мне нельзя принимать агрессивные гормональные препараты. Таблетка, чтобы беременность не наступила, тоже противопоказана. Петр Николаевич сказал, что следует подождать две с половиной-три недели, потом нужно сделать тест на беременность, сдать кровь на ХГЧ. В случае, если все в порядке, то он назначит мне щадящие контрацептивы.
Но в случае если беременность наступит, придется делать аборт.
Иначе говоря, на две или три недели я превратилась в бомбу замедленного действия. Причем, эффект может быть неожиданным даже для меня. Вдруг сделав аборт сейчас, я потом вообще никогда не смогу иметь детей?!
Бекетову-то плевать. Его во мне только секс интересует… Я опасаюсь заглядывать в его ледяные глаза, не хочу видеть в них сейчас безразличие и твердую решимость избавиться от нежелательных последствий.
Глеб хмурится. Он никогда не ошибается, а порыв заняться сексом без резинки сейчас кажется ему катастрофической ошибкой.
Бекетов молчит, и тишина как никогда кажется мне гнетущей. Я пытаюсь разбавить ее болтовней, но Глеб не реагирует. Я словно с асфальтом под ногами разговариваю, а не с живым человеком.