— Брехня, — фыркает Глеб. — Я как-то кинул в этот фонтан золотую царскую монету и пожелал, чтобы Макс стал пиздеть хотя бы в половину меньше. Как видишь, не помогло! — грубо говорит Глеб и резко поднимается. — Ужин был хорош, но нам пора. Анна-Мария, — обращается ко мне и сверлит меня взглядом.
— Детское время уже закончилось? — усмехается Максим, посмотрев на часы.
— Да, моей девочке пора отправляться спать. А что? Ты хочешь что-то сказать против?! — мгновенно нагнетает холодной ярости в свой голос Бекетов.
— Ничего, — Максим отвечает Глебу с улыбкой, ставшей внезапно острой и холодной, как оскал акулы, а потом прощается со мной мягко. — Увидимся завтра, Мари.
— Завтра?! — спрашивает Бекетов.
— Да, планирую остаться в доме папы.
— Разве тебе не нужно на работу с утра?
В ответ младший сводный брат Глеба вытягивается всем телом и отрицательно качает головой:
— Я заключил выгодный, многомиллионный контракт. Переговоры оказались результативными, но были непростыми. Я заслужил день-два отдыха. Не правда ли, папа?
— Само собой! — радуется Яков Матвеевич. — Нам есть что обсудить!
— Спокойной ночи всем, — прощаюсь с Бекетовым-старшим и его младшим сыном.
Глеб молча сделует за мной до самой спальни и отпирает дверь:
— Входи.
Не сказав больше ни слова, он разворачивается и уходит. Я смотрю на его широкую, крепкую спину и больше всего хочу крикнуть, чтобы он остановился и не смел бросать меня так, как ненужную тряпку!
Однако моя болтливость и эмоциональность лишь вредит. Нужно учиться держать себя в руках. Я вонзаю ногти так, что они впиваются и ранят нежную кожу. Боль немного отрезвляет и позволяет мне не сказать ни слова.
Однако на душе так погано, что лучше бы я высказала Глебу всё, что думаю о нём!
Захожу в спальню и в полной темноте добираюсь до кровати, упав на неё. Мгновенно сворачиваюсь калачиком и натягиваю одеяло поверх себя. Мне не хочется оставаться наедине с грустными мыслями, тем более, что мой статус в этом доме так и остался неизменным.
Я не строю иллюзий на этот счёт. Я всего лишь залог, гарант того, что Глеб выполнит условия отца. Все, до единого.
Причём, я даже не знаю всего.
Опять же, Бекетов молчит.
И не собирается ничего говорить.
Он передвигается по дому отца с видом феодала, купившего рабыню, а я…
Я хочу, чтобы он думал обо мне так же часто и тоже влюбился. До потери пульса!
Чтобы ему тоже было больно расставаться и слышать молчание.
Тяжёлое, гнетущее молчание…
Не хочу плакать и раскисать. Не хочу быть плаксой. Но позорно шмыгаю носом и обнимаю подушку, которая пахнет нежной лавандой.