Джулия покачала головой.
— Тогда зачем? Зачем ты себя так истязаешь ею?
— Чтобы он не обиделся. Он же интересуется моей! Во всех подробностях — даже так!
— Тебе нравится с ним общаться?
— Мне… ну… он очень внимательный, и я давно хотела, чтобы кто-нибудь…
— Честно перед собой!
— Нет, — Джулия опустила взгляд. — Нет, Роберт, меня раздражает, что он хихикает, когда не надо, и не хихикает, когда надо. Но разве мне решать и указывать?
— Но ты хотела бы другой реакции? Так ведь?
— Да… но я не могу ничего изменить! Он же искренне хихикает! Что ему, притворяться что ли, чтобы мне угодить?.. — Джулия вздохнула. — И вообще, я ужасно устаю теперь от собственных же идей — я рассказываю, рассказываю, а ему все мало, он требует кучу подробностей, которые ему одному нужны, и в итоге я в них совсем запутываюсь, и мне хочется отбросить все вообще! Вот! Лучше вообще не начинать, чем постоянно мучиться на допросе!
— Джу, тебе надо сказать ему все, как есть. И чем скорее, тем лучше! — сказал Роберт очень серьезно.
— Нет, — Джулия покачала головой.
— Почему? Джу, я тебя правда не понимаю!
— Может, я еще привыкну… может, это пойдет на пользу моей истории в итоге — что я буду продумывать столько всего…
— Не поэтому, — твердо обрубил Роберт. — Почему? Честно перед собой!
— Потому что мне его жалко, Роберт! Мне жалко, что его никто кроме меня не слушает! Он слишком серьезный и скрупулезный, у него очень запутанная история, когда я предложила как-то ее упростить, он стал спорить со мной — своими запутанными словами… у него очень нестандартные представления о юморе — я таких пока больше не встречала! — и я… я понимаю, почему все от него убегают… Я и сама хочу убежать, но не могу! Я же знаю, что он чувствует! Знаю! Потому что от меня так же убегают, как от него! Ну не могу я так просто его бросить! Он же останется совсем один! — Джулия уткнулась в плечо Роберта и расплакалась.
Роберт дал ей немножко времени похныкать.
— Эй, Джу, — начал он наконец. — Я практически уверен, что Брэдли будет тебе гораздо более благодарен за своевременную правду, чем за притворство. Даже с такой вот благородной целью, как у тебя. Ты хотела бы другого, и он тоже — поверь, никому не радостно, когда с ним общаются из жалости, а не из искреннего интереса… Вы просто разные. Он не плохой. И ты не плохая. Просто разные. Интересы схожи, но взгляды разные, темпераменты — и вы все равно не понимаете друг друга. Не принимай ты так близко к сердцу! Такое бывает, и часто. Настоящая дружба — крайне редкое явление и огромная удача!
— Но Роберт! Понимаешь, я всегда думала, что не поведу себя так, как другие — когда ты рассказываешь, хочешь, чтобы тебя выслушали, а они… они убегают. Я думала, я не такая! Я хотела бы быть не такой! И я… я все хотела — вот как всегда в мультфильмах бывает — встретить человека, которому была бы нужна моя поддержка, чтобы он считал свои идеи, ну, глупыми какими-нибудь, а я бы сказала ему: «Ну что ты! Они замечательные! Давай попробуем их вместе воплотить!» — и он бы сказал мне: «Спасибо, Джулия! Давай и правда! Вместе мы сможем!». Ну, как оно всегда бывает!