С лучезарной улыбкой помахала нам рукой, и стала громогласно оповещать других детей, что сегодня она пришла с папой. А я сбоку-припёку. Ладно, папина популярность тоже рано или поздно угаснет.
Усмехаясь, сажусь на переднее сиденье чёрного, наглухо затонированного внедорожника. Ей богу, будто он не ректор, а бандит какой-то.
Моя рука тут же оказывается в плену сильных пальцев. Поворачиваюсь к Косте и замечаю на его губах примерно такую же задумчивую улыбку.
— Чего? — интересуется он.
— А ты? — ещё шире улыбаюсь я.
Он подтягивает мою руку в своей к губам. Целует мои пальцы:
— Сам не знаю. Кажется, это просто счастье вынуждает улыбаться. Я и подумать не мог, что может быть… вот так, — почему-то осекается.
Отворачивается к окну и прочищает горло. Я понимаю. Сама в такой же болезненной эйфории.
Костя нажимает на кнопку, и машина начинает утробно рычать. Осторожно выезжаем с парковки у сада.
— Сколько пар у тебя? — спрашивает, вырулив на дорогу.
— Две.
— Хмм… А прав не появилось случайно?
— Нет, — усмехаюсь я. — Да и зачем они мне? Я на этом звере, ещё и по Москве, ездить не намерена.
— Значит, такси возьмёшь.
— Глупости. Я могу сама о себе позаботиться…
— Я уже понял, что ты можешь. Обойдёмся без дальнейших демонстраций. Отныне о вас забочусь я. И завязывай уже отстаивать свой авторитет на каждом шагу. У тебя все равно ничего не выйдет.
— Почему это? — усмехаюсь я. — У меня-то в этой семье опыта побольше и…
— Глава сменился. Можешь свой опыт отложить на полочку и выдавать порционно и исключительно в рекомендательной форме.
— О, как скажете, господин ректор, — я усмехаюсь с его сосредоточенного лица.
— Ты не рассказала, что там с бабушкой? — неожиданно спрашивает Костя.
Тяжело вздыхаю:
— Я же тебе ещё тогда говорила, что она не очень здорова. Долго понять не могли. Потом диагностировали… — замолкаю, заметив, как большая рука сжимается на руле. — Кость, ты чего?
— Я понять не могу, — слышу, что злится, слова буквально просачиваются сквозь сжатые зубы, однако пальцы, что все еще сжимают мою ладонь, принимаются осторожно поглаживать кожу. — Неужели я настолько тебя обидел, что даже оказавшись в полной ж…
— Ты ведь не хочешь прямо сейчас об этом говорить, — одергиваю я мужчину, будучи сама не готова к тяжелому разговору. Не так.
Он нервно выдыхает. Поворачивается к боковому окну, пока мы стоим на светофоре. Видимо с мыслями собирается.
— Кость, — тихо бормочу я, и, придвинувшись к мужскому плечу, кладу на него голову, — мы же договорились. Все осталось в прошлом.
Ещё один резкий выдох. Светофор переключается на зелёный. Костя поворачивается, мельком целует меня в макушку, и трогается с места. Прикрываю глаза от удовольствия.