Вся эта глупость со спором — ничто. По сравнению с истинной причиной нашего разрыва.
Но я ещё не готова. Хочу хоть немного побыть счастливой.
Может, никогда и не буду готова. Если, как он клялся, действительно ВСЕ осталось в прошлом.
Бездумно улыбаясь, наблюдаю, как Костя прикручивает выдранный шпингалет. Что-то бормочет себе под нос, но я особо не вникаю. Просто наблюдаю за ним.
— Ничего-ничего. Сейчас разберусь со своими… и заберу…
Все эти дни я словно в каком-то волшебном кино. Будто со стороны наблюдаю, как этот строгий мужчина со своей обаятельной улыбкой прет как танк прямиком к моему сердцу.
Я думала, забыла. Считала, что выкинула его из головы. Надеялась, что возненавидела… Ан-нет. Оказалось это не так-то просто. Даже с предателем.
Вот блин. Опять я ступила на эту скользкую дорожку. Сама ведь обещала простить. Так и нечего бередить! Пройдёт немного времени, тогда обсудим и расставим все окончательно на места.
Из комнаты выходит Ксюша. Моя кандидатура теперь ее мало привлекает. У неё теперь есть папа.
— Пап!
— Да, Мандаринка?
— Я вот твою рубашку принесла, — и улыбается во весь рот.
— Спасибо, маленькая помощница. Я почти закончил. Ты, я смотрю, очень торопишься?
— Галина Петровна будет ругаться, если я опоздаю!
— Никто никуда не опоздает, вот смотри на часы, видишь стрелка большая…
Костя начинает объяснять нашей маленькой, но чрезмерно умной дочке, как обращаться с часами. Не забывая попутно вкручивать саморезы в дверь. А я к косяку привалилась и наблюдаю за ними. Снова, будто кино смотрю. А в глазах слёзы стоят.
— Готово! — выпрямляется Костя.
Быстро моет руки и натягивает предложенную Ксюшей рубашку.
Уже через несколько минут наше семейство выходит из подъезда.
— Куда? — останавливает нас Костя, когда мы с Ксюшей по привычке сворачиваем к тропинке, ведущей прямиком к саду. — В машину.
— Кость, да тут идти-то…
— Вот если мы будем ходить туда-сюда, то точно опоздаем. В машину, — повторяет он повелительным тоном.
Сдерживаю улыбку. Теперь я вообще ничего сама решать не могу? Не то, чтобы я сильно расстроена. Меня наоборот успокаивает нахождение за его широкой спиной.
Ксюшу нам пришлось сдавать вдвоём. Ведь я обещала, что если Костя ещё раз приедет, то проводит ее прямо в сад. И если до этого он несколько дней не выходил из нашей тесной квартирки, так как болел, то теперь уважительные причины закончились.
Но и Ксюша не обманула. Она действительно не стала плакать, когда уходила в группу. И мотивировала этот феномен так:
— Так ведь я плакала, потому что боялась, что ты одна остаешься. А теперь ты не одна.