Квартира имела весьма запущенный вид, сразу становилось ясно, что в ней обитает человек, совершенно безразличный к своему окружению. Узкая прихожая упиралась в шкаф с перекошенной дверцей, из которого торчали рукава курток, в полном беспорядке по полу была разбросана разнокалиберная обувь: летние сланцы лежали вперемежку с зимними ботинками, кроссовки чередовались с заношенными туфлями, а в самом углу прятались потёртые футбольные шиповки. Аккуратно ступая по пятачкам свободного пространства, Эрза пересёк прихожую и оказался в просторной, но не менее захламленной комнате. К дальней стене крепился подвешенный велосипед, который, в свою очередь служил, вешалкой для кучи других вещей. Помимо этого, всё остальное пространство находилось во власти беспорядка: спортивное снаряжение занимало целый угол, детектив разглядел беговую дорожку, боксёрскую грушу и целую коллекцию гантелей; тут же стояли разобранные корпуса от компьютеров, лежали вентиляторы, платы, всё было опутано проводами; в большом множестве наблюдались грязные чашки, бокалы, кружки, видимо, хозяин квартиры не утруждал себя мытьём посуды, предпочитая вместо этого всякий раз использовать новую.
Как понял Эрза, эта комната представляла собой что-то вроде кабинета или рабочего пространства. Хотя трудно было сказать наверняка. Он двинулся дальше туда, где запах химических реакций набирал большую силу. Детектив не сомневался, что эпицентр этого запаха обнаружится возле тела умершего.
Устойчивый химический запах доносился с кухни, именно в том направлении и двинулся Эрза, ведомый чутьём и заранее готовящий себя ко встречи с очередным трупом. Кухня была большого размера, и к тому же полностью освещена, благодаря окнам, расположенным вдоль одной стены. Последнее обстоятельство, однако, не сулило ничего приятного, потому как яркие лучи поднявшегося солнца представляли взгляду крайне приятную картину. Детектив на некоторое время задержался в дверном проёме, ему не приходило в голову, что предстоит столкнуться с подобной мерзостью. Химический запах достиг своего апогея. Луч света отразился от широкой лужи.
Тело представляло собой жуткую пародию на человеческий организм, ранее Генрику не доводилось сталкиваться с повреждениями такого вида. Это были не огневые ранения, не ножевые порезы, не следы когтей хищных животных… больше всего это напоминало ожоги, но оставленные не пламенем, а едкой кислотой. У трупа напрочь отсутствовали пальцы, лишь небольшие бугорки указывали на места бывших фаланг. Ладони и кисти представляли не менее ужасающее зрелище, кожа отсутствовала, мышцы лишь в некоторых местах прикрывали кости, которые так же утратили свою целостность.