Отвратительное сравнение пришло детективу в голову, ему подумалось, что тело лежащего перед ним человека словно расплавили, как обычную свечку. Ему представились медленно ползущие горячие капли воска… Если на вершине каждого пальца в отдельности установить фитиль и поджечь его, то кожа и плоть будут вести себя схожим образом с плавящимся воском. Что могло причинить такой вред человеку за малый промежуток времени?
Оторвавшись от рук, детектив принялся осматривать остальные части тела. На предплечьях, груди, бёдрах были заметны чёткие полосы выжженной кожи, словно по этим местам водили раскалённым железом. Красные ожоги пызурились волдырями. Ширина каждой линии не превышала трёх сантиметров, и этот размер оставался неизменным, насколько мог судить детектив. Ему с трудом представлялся инструмент или приспособление, способное оставить такие следы на коже человека, к тому же тот должен был корчиться от боли, его тело пребывало в конвульсиях. Вряд ли в таких условиях удалось бы сохранить неизменную толщину полосы. Желая хоть на некоторое время оторваться от искалеченного тела, Эрза Генрик повернулся к стоящим у него на спиной патрульным.
– Кто он такой?
Сержант с готовностью перелистнул несколько страничек своего блокнота.
– Антуан Сапожин, сорока трёх лет, программист, в данный момент безработный. Разведён последние семь лет. Ни в чём подозрительном замечен не был.
– Есть предположения, что с ним произошло? – Поинтересовался детектив, не особо рассчитывая на ответ.
Полицейские понуро покачали головами, и только тот из них, кто прикрывал лицо платком решил высказаться:
– Выглядит так, будто его пытали.
Действительно, очень похоже, с этим Генрик не мог спорить, вот только для пытки требовался ещё один человек, а бывший хозяин квартиры проживал в гордом одиночестве, как им только что сообщил сержант, а гости к нему заявились позже криков, а значит, не могли участвовать в так называемой «пытке». Здесь имело место что-то совершенно иное.
Детектив вернулся к осмотру трупа. Несколько выжженных полос заканчивались на голове несчастного, от которой осталась разве что деформированная черепная коробка. Щеки, нос, прочие мягкие ткани были оплавлены, глазницы были заполнены кровавой субстанцией, борода и волосы торчали лишь в тех местах, где не проходили красные полосы. Мертвец лежал на спине, облокотившись плечами на радиаторную решётку батареи, его потерявшее привычные очертания лицо было устремлено прямо на дверь, он словно ждал, когда полицейские разгадают причину его смерти.
Одежда, бывшая на Антуане этим роковым утром, превратилась в лохмотья, рубашка с закатанными рукавами, майка и старые джинсы расползлись на отдельные куски с обугленными краями. То, что оставило следы на теле, в первую очередь прожгло одежду, а уже потом принялось за кожу.