Её вьющиеся тёмные волосы иногда локонами падали на глаза, и всякий раз, слегка встряхнув головой, она убирала их с лица. Из распахнутого кимоно, одетого в перерывах от позирования, виднелись её неприкрытые груди, на которые он кидал похотливые взгляды, так и не привыкнув видеть их обнажёнными. Хоть на улице всё ещё было прохладно по утрам, она всегда легко одевалась, отдавая предпочтение чёрному и белому цветам платья, тёмным кружевным чулкам в мелкий горошек, и это ей очень шло.
Он рассказывал ей свои воспоминания, как они с Агатой бегали по холмам и лесам в его родной деревне, как влюбились и дорожат этой любовью до сих пор, хоть она и не живёт вместе с ним. Она всегда его слушала с особым вниманием, никогда не перебивала. Только раз заметила: «Странно, но ты не похож на других мужчин, неужели тебе никогда не хотелось переспать с другой женщиной?»
Рука его теперь уже просто бегала по полотну, настолько он был воодушевлён, нанося мазки один за другим, она задержалась немного на лобке с завершающими штрихами, поднялась по животу, заканчивая округлые контуры, и остановилась на грудях, подчёркивая их тёмные ареолы. Ни разу она не взглянула на свой портрет, это его немного коробило, даже хотелось пару раз самому предложить, но всякий раз он одёргивал себя, стараясь не торопить события.
– Скажи мне, если бы у тебя была бы возможность прожить свою жизнь сначала, ты бы что-нибудь захотел изменить? – спрашивала она его, отрываясь от каких-то мыслей в своей голове.
– Наверное, нет, пока в ней есть Агата, моя жизнь наполнена светом и смыслом.
– А я бы хотела, слишком много ошибок было в ней, причём непростительных.
– Нет, конечно, я бы тоже хотел бы изменить кое-что, но не настолько, чтобы согласиться начать всё сначала.
– Я задаю много вопросов? – задумчиво. – Не говори мне «нет», я знаю, что болтушка. Иногда спрашиваю саму себя, почему не такая, как все, или, может, я всё-таки ненормальная, – и, представь себе, не нахожу ответа. У тебя такое бывает?
– Редко, конечно, но бывает.
– Вот недавно я подумала, что та красота, которая у меня от природы, разве она нужна кому-нибудь, так – попользоваться-выбросить, она даже мне не нужна, потому что это вещь проходящая, как цветок розы – сегодня он прекрасен, а через пару дней – сморщенный заморыш с опавшими лепестками. Так не лучше ли родиться некрасивой, не страдать потом от её потери? – с улыбкой разочарования.
– Все мы когда-нибудь состаримся и станем некрасивыми.
– Я никогда, скорее мой портрет, что ты рисуешь, состарится, но не я, вот увидишь! – облизнув нижнюю губу