– Обещания любви, что может быть глупее этого?
Она освободила свою руку, повернулась и, по-прежнему не смотря Максу в глаза, прижалась к груди, и тогда он понял, что она сегодня останется у него.
Природа, Бог, Космос или ещё кто-то другой создал мужчину и женщину, начало начал, и создал он их неспроста, а для любви и для потомства. И в этой же самой любви ревность и зависть почти схожи между собой, настолько, что даже иголку с трудом просунешь между ними, чтобы почувствовать разницу. Но различие существует. Кто-то ревнует к тому, что у него есть, а другой завидует тому, чего у него нет.
Так громко и внезапно в мою жизнь вошла Сесилия. Теперь почти каждый день после Монмартра я шёл к ней домой, в шестнадцатый округ Парижа на авеню Мозар, в дорогущую трёхкомнатную квартиру, которая досталась ей от последнего мужа после долгого и скандального развода. По четвергам я оставался у себя в мастерской и ждал Агату, неизвестно, сколько бы длилась подобная насыщенная жизнь у меня, если не дурацкий случай, когда мы попались.
Это был один из тех вечеров, когда, разгорячённые после пары бокалов красного вина руки сами тянутся друг к другу, срывая одежду, словно лепестки с цветов, чтобы насытиться нектаром любви. Мягкий ковёр, стол на кухне, да какая разница где, когда пестик тянется к своей тычинке.
Я лежал на ковре, укрыв наготу чем попало, кажется, это были её любимые белые гольфы. Сесиль пошла первая в душ, тут зазвонил телефон. Игнорировать – первое, что пришло в голову, но он звонил так настойчиво и нудно, что я всё-таки решил поднять трубку, к тому же она пела под струями воды и ничего не слышала. После проклятого «Я слушаю вас», которое я по привычке всякий раз говорю, мне никто не ответил, слышалось только чьё-то удивление и потом сдавленное дыхание, я уже решил положить трубку, как голос Агаты спросил:
– Это ты? Ты у неё? Позови её к телефону.
– Она не может подойти сейчас.
– Почему? Она в душе, наверное, подмывается?
– Агата, ты вульгарна, и не вздумай мне сейчас закатывать скандал по телефону, в четверг встретимся и всё обсудим.
В ответ раздались короткие гудки. Одновременно открылась дверь в ванной, и вышла Сесилия в полосатом халате с чалмой на голове из розового полотенца.
– Кто-то звонил?
– Это была Агата!
С понедельника до четверга целых четыре дня, и как бы ни старался, ты проснёшься в одно прекрасное утро и поймёшь, что сегодня четвёртый день недели и вечером предстоит тяжёлый разговор с человеком, которого ты всё ещё любишь. Холодильник пустовал ещё со вторника, Сесиль как в воду канула, даже в магазин сходить не было настроения. И всё-таки кусок масла я нашёл, коврижка зачерствелого хлеба, крепкого, как картон, тоже нашлась, с вареньем неслыханно повезло, Агата как-то купила загадочную банку, на которой были изображены плоды баобаба. Осталось зарядить кофеварку – и завтрак готов. Я посмотрел на часы – было восемь часов утра. Я вздохнул: до прихода Агаты осталось двенадцать часов. Сказать, что я был в смятении или сильно волновался – это значит ничего не сказать. Внезапно открылась входная дверь, и вошла Агата с двумя сумками, наполненными провиантом из супермаркета, я даже не успел удивиться, так быстро всё произошло. На ходу поздоровавшись, она пошла прямиком к холодильнику и стала перекладывать из пластиковой сумки пакеты в холодильник. Судя по тому, как быстро она это делала, было видно, что сильно волнуется. Одна из банок с клубничным вареньем упала на пол и вдребезги разбилась. Пока я вставал, глазами ища совок с веником, она успела схватить осколок стекла левой рукой и порезаться. Яркая кровь закапала на ломтики бурой клубнички, растекаясь маленькой лужицей на полу.