Далее, рефреном к нему шествовал мужчина, было видно что его пищевой гедонизм, обошёлся гигиенически несправедливо с объемом его отнюдь не впалой талии. Видимо он очень любил пельмени и поэтому преследовал по пятам впереди снующего.
Замыкала процессию мадам с восхитительным изгибом ветвящегося во всю спину позвоночника, символизирующего витиеватый жизненный путь усопшего.
Словно написанная маслом художника процессия достигла наконец пункта назначения и предки Адама подковой сгрудились у места прощания. Заметно было что в моменте скорби их сплотила психологическая несовместимость.
Первым взял слово ближайший друг усопшего, подойдя к микрофону он как следует саданул эпистолярным жанром:
– Друзья! Трагично что все мы здесь сегодня собрались!
Фатальный поцелуй невесты вырвал усопшего из наших рядов, также как опытный стоматолог рвет зуб, стремительно и звонко.
Но стоматолог ошибся, он вырвал здоровый зуб, оставив зияющую щель в некогда стройном частоколе наших душ.
Зарастет ли когда нибудь этот прорыв? Не знаю товарищи, не знаю, как поливать будем.
Несмотря на повсеместно блуждающий плач, ближайший друг усопшего не сбавлял грамматический натиск и продолжал:
– Да, полно еще непрофессионалов, полным полно. Но мы мощными челюстями своего интеллекта обещаем раскусить их злые намерения. А больнее всего то, что из за таких вот стоматологов с купленными дипломами, стоим мы и мерзнем тут в этом зимнем лихолетье. Зуб вырывать надо было хотя бы в мае.
После него на трибуну взгромоздилась женщина атмосферно скатившаяся до непреклонного возраста. Начала она с вопреки всему ожидаемой фразы:
– Нас постигла редкая удача собраться здесь, а до этого быть знакомыми с покойным.
Усопший внес скромный вклад щедростью своих поступков. В страстном порыве и вооруженный апогеем наперевес, умело освобождал он нас от нелегкой обязанности мыслить самостоятельно.
Нелепая смерь, нелепая! Лучше уж вообще не умирать, чем вот так!
В процессе речи с нее вдруг соскочило затмение чувств, но вывих языка оборвал ее на полуслове.
Далее речь подхватил ближний родственник с Дальнего Севера.
В его человеческой голове, крупные юркие зубы были широко посажены в короткий рот. Бойко шевеля губами он выдавал обрубки слов, говорил он так, как будто в свое время встретил войну в лицо. Но не многие знали что причина в том, что все свое свободное время он убивал на охоте. Отстреляв двойной боекомплект словарного запаса он неохотно передал эстафету какому то не дострелянному полуинтеллигенту.
Оглядев всех видавшими виды глазами, тот с псевдо научным видом сказал: