Поначалу женщина отшатывается. От меня или от ужасного зрелища? Но потом берёт себя в руки и сосредотачивается на изображении. Узнавание вызывает видимое возбуждение. Эти эмоции сродни тому волнению, которое мы испытываем, проезжая мимо места дорожной аварии: «Злой рок миновал меня!» Видимо, осознав свою реакцию, Шах (ага, кое-что мозг выдаёт!) произносит уже мягче: «Я сварю вам кофе!»
Вернув телефон на место, оглядываю пространство. Пакет и полотенце валяются на валике дивана. Я подбираю их и тоже сую в сумку. Здесь не должно остаться никаких следов. Скинув хозяйский халат, подхожу к зеркалу и отмечаю гематомы на шее и груди. Что ж, какая-никакая страховка. Если всё — таки придётся объясняться с полицией.
Преодолевая скованность мышц, натягиваю юбку и блузку. Они явно нуждаются в основательной глажке.
Хозяйка приносит поднос с чашкой растворимого кофе. Видимо, желания варить настоящий у неё отсутствует.
— К сожалению, Лео не сможет выпить с вами кофе. Спит!
«Не очень и надо!»
Надо отдать должное хозяйке, напиток не так плох, как ожидалось.
Уже через непродолжительное время я, готовая к встрече с наступившим днём, сую сумочку подмышку. В глазах Шахини — настороженность. Не желая ставить популярного телеэксперта в неловкое положение, я предлагаю:
— Вы можете обыскать меня! — Для пущей убедительности протягиваю ей открытую сумку.
Кто бы удержался на месте этой женщины, даже не будучи экспертом?
— Телефон, удостоверение личности, связка ключей, кошелёк и влажные салфетки, — вслух перечисляет она, словно сотрудник следственного изолятора, возвращающий вещи перед выходом «клиента» на волю.
— Полный порядок! — Её славянские глаза сужаются до щёлочек, а растянутость губ намекает на улыбку. Обстановка заметно разряжается.
— Мне пора! — Сумочка повисает через плечо. — Вы проводите меня?
— С превеликим удовольствием! — Её каблучки делают оборот, и мыски туфель устремляются к выходу.
— Предайте привет Леониду Эдуардовичу! — бормочу я, едва поспевая за хозяйкой. И уже в сужающийся на глазах проём закрывающихся ворот кричу:
— Гёрущурюз!
Ответного «до свидания» не последовало. А может, его заглушили птичьи трели, унесло прочь дуновенье ветерка.
Когда створки ворот сомкнулись, я от навалившейся слабости прислоняюсь к ним спиной. Пришлось прибегнуть к «собачьему» дыханию. После минуты таких коротких вдохов и выдохов тащусь вниз, шарахаясь от собственной тени, которая то и дело бросалась мне под ноги.
Земля здесь идёт под уклон, поэтому конечностями перебираю с осторожностью. Не хватает ещё навернуться.