Сгорбившись, он пытался закурить мятую папиросу, которой весьма досталось от существования в грязных актёрских карманах. Спички не слушались, ломались и выпадали из коробка, демонстрируя полное неповиновение и анархию.
Поднять же их с земли человеку, едва совладавшему с гравитацией и искривлениями пространства было совершенно невозможно. Вскоре сражение за огонь было проиграно по всем фронтам. Лицедей уж было приготовился сбросить маску, дёрнув за папиросу, словно чеку из гранаты, но перед ним возник чудесный спасительный огонь, которым он тут же воспользовался. Это сердце Торопова не вынесло разыгравшейся драмы и словно Прометей, он, подсев ближе, чиркнул «Зиппой».
— Премного благодарен, господин… — С нескрываемым удивлением разглядывая зажигалку, произнёс спасённый театрал.
— Не стоит благодарностей. — Равнодушно ответил Тёма и, развернувшись, уже было собрался отодвинуться…
— Постойте, сударь! А ведь я могу быть Вам полезен.
Артём отвернулся, собираясь вернуться на свой край скамьи.
— Ведь Вы не тот, за кого себя выдаёте.
Последняя фраза заставила Торопова сосредоточить внимание на пьянчужке, мысленно осыпая проклятиями Вселенную.
— Вы себя странно ведёте. — Заговорщицки в полголоса заявил актёр. — Уж поверьте. Я многих людей повидал…
«Психолог, блин!» — С неудовольствием подумал Артём, пристально глядя на «разоблачителя».
— Вот согласитесь, милостивый государь, что внешность приказчика никак не вяжется с дорогими папиросами, серебряными часами, новомодной редкой зажигалкой и повадками интеллигентного человека.
«А ведь в чём-то он прав. Надо бы получше замаскироваться.» — Подумал Торопов, а вслух с нескрываемым неудовольствием сказал:
— И чем же Вы можете быть полезны?
— Вот! Вот ещё одно подтверждение! На «Вы» ко мне ни один приказчик не обратится. Определённо, Вам есть от кого скрываться. Могу предложить… — Он ухватил Артёма за локоть и с подозрением огляделся. — Способ изменения внешности.
— Грим, что ли? — Предположил Артём, оценив возможности актёра-пьяницы.
— Именно. У меня в грим-уборной есть довольно большой выбор. Как-никак, я служу в этом театре с самой его постройки. Простите великодушно, забыл представиться. Ананьин-Щипановский, Аркадий Федорович. Если изволите проследовать за мной, то сможете что-нибудь себе подобрать.
— А не боитесь, что я окажусь шпионом или беглым каторжником?
— Да что вы? Шпионом? — Аркадий Фёдорович сочно и громко рассмеялся, едва не свалившись с лавки на грешную землю, так что Артему пришлось даже придержать его за плечо. — Нет, господин хороший, Вы точно не шпион. В крайнем случае, скрывающийся банковский служащий. Не иначе. Так что грим Вам точно не повредит. Однако, может, продолжим дальнейшую беседу в более уединённой обстановке? Знаете, иногда мне кажется, что за мной следят.