* * *
Якуб с трудом открыл глаза. Пульсирующая боль молотком стучала в затылке. Во рту оказался плотно забитый кляп. Дышать было тяжело из-за сильного запаха серы, разъедавшего ноздри. Он попробовал пошевелиться и не смог. Когда зрение окончательно прояснилось, взору предстал давешний щедрый пассажир, сидевший недалеко лицом к нему в его же пролётке, что была развёрнута кормой к попавшему в переплет извозчику.
— Ну, здравствуй ещё раз, супермен. — Последнее слово поляк не понял, он всё пытался выбраться. Но вскоре, поняв, что крепко связан по рукам и ногам, успокоился и стал осматриваться.
Он сидел раздетым до белья на опушке лиственной рощи, спиной прижавшись к дереву, за ствол которого были заведены его руки и связаны. Босые ноги чуть выше ступней также были крепко связаны между собой верёвкой, длинный конец которой лежал аккуратно свёрнутыми кольцами рядом. Проследив взглядом, Якуб понял, что верёвка привязана к задней оси его пролётки. Почуяв недоброе, он попытался закричать, но из-за кляпа получалось лишь протяжное мычание.
— Ну что, голубчик бубенчатый, оклемался? — Торопов скорчил добродушно-сочувственную мину, обтирая руки пучком травы от серной мази, которой щедро смазал усы кучера. — Давай знакомиться. Ты — Яшка-Лях. Я про тебя премного наслышан. Как же, жених из женихов, писаный красавец, правда, немного ревнивый, ну, да это ничего. А ещё стукачок и взяточник, заплативший полицаю за устранение невиновного человека. Но это тоже ещё ничего.
Изменив тон на недовольный, и стараясь, чтобы слова имели вес кирпичей, Тёма продолжил.
— Вот только с человеком ты не угадал. Человечек-то мой оказался. И теперь по твоей милости, хотя нет — глупости — у меня возникли проблемы. Вот об этих делах наших скорбных и будет сейчас дальнейший долгий разговор.
Тёма специально подчеркнул интонацией слова «долгий разговор» и продолжил.
— Сразу же обрисую тебе ситуацию, дабы не оставалось вредных… — Тёма на мгновение замолчал, словно подбирая слово. — иллюзий. Во-первых, зачем такая длинная верёвка. Чтобы мне не пришлось за тобой бегать. Ведь разговор предстоит до крайности сурьёзный. А ещё для того, чтобы лошадь успела разогнаться, прежде чем она натянется, чтобы гарантированно оставить от тебя ножки да рожки. — Последнее было сказано словно при чтении сказки ребёнку.
— Слыхал, небось, что кинетическая энергия равна половине массы лошади, умноженной на квадрат её скорости? Нет? Тогда придётся поверить мне на слово, порвёт она тебя, Яшка, как промакашку. — Артём криво и снисходительно ухмыльнулся. При этом он подошёл к дуге упряжи и срезал ножом все бубенчики и ленты. — Во-вторых, ты, брат, совсем не знаешь, где сейчас находишься. Поэтому, сразу скажу, что место очень глухое. Полицаев и грибников нет. Помочь, окромя меня, тебе некому. А помогу ли я — зависит от твоего поведения.