Не получив никакого ответа, он медленно, словно нехотя приподнялся и сел на еще холодный по раннему часу песок. Подумав, добавил.
— Вишь, ноги у меня болять от речной мокряди. А правая — зараза, и вовсе как стрельнёт, так хоть вой. Вот и оступился. Башкой стукнулся, — он осторожно коснулся пальцами все еще медленно кровящего затылка, — от того и на дно пошел кулем. Спаси тя Бог, мил человек, что выручил старика. — И у него на глазах заблестели слезы.
Такие резкие переходы от грубости к умилению не обрадовали Торопова, а скорее насторожили. «Он еще и псих, что ли, в придачу к пьянству?»
— Лодку твою я вернул. В другой раз не тормози и не бухай пока на воде.
— Не могу. Говорю же, ноги болять, ломит их — заразу, от сырости и холода. Только и спасаюсь беленькой.
— Решай сам, дед, — только и оставалось Артему махнуть рукой. — Выходит, нельзя тебе на реку.
— Куды ж я от нее, родимой. Иртыш меня и кормит, и поит. Рыбки наловлю, продам, вот и шкоробчу, калека, себе на пропитание.
— Что ж ты так, в одиночку? В твоем-то возрасте?
— А что делать, сердешный? Один я остался на швете. Помощников Бог не дал…
Холодный речной ветер стал пробираться под мокрую одежду и Артём, вспомнив о костре, предложил старику пойти к огню и обогреться. Насобирав ещё дров, Тёма скинул мокрую одежду, с удовольствием надев сухую и теплую афганку. Отжав штаны и рубаху отжав, повесил их сушиться на ветки прибрежного ивняка. Старик сделал то же самое. Вот только переодеваться ему было не во что и пришлось сидеть, трясясь от холода и озноба, губы деда посинели, но огонь своим теплом спасал обоих.
Артем по привычке глянул на часы и понял, что "монтана" скоропостижно скончалась, хлебнув светлых вод Иртыша. И чтобы блестящий браслет из нержавейки не вызвал лишних вопросов у невольного компаньона, он, отойдя в сторонку и широко размахнувшись, закинул часы подальше в воду. "Вот смеху то будет, когда археологи их откопают" — пронеслось в его голове.
Пока ветер и солнце делали своё дело, возле костра текла неторопливая беседа. Торопов, придумывая на ходу правдоподобную легенду о себе, старался больше узнать о собеседнике и окружающей жизни. Спасенный назвался Митричем. По причине отсутствия зубов, говорил он медленно, невнятно и неразборчиво, постоянно пришепетывая. И выглядел сморщенным ветхим старцем.
Самое удивительное, «пенсионер-алкоголик» оказался всего лишь на двадцать лет старше нашего героя. Сей факт несоответствия поразил Артема до крайности. "Чёрт, наши старики древнее, а выглядят намного лучше. Вот, что значит медицина", — пришло ему в голову. «И питание. И быт. Как у нас пишут в газетах и предвыборных обещаниях — уровень жизни. Вот этот самый уровень на данном отрезке времени очень низок…»