— Понятно. Крутой дядя. Одно не ясно, с чего это премьер-министр императорской России вдруг стал «нашим»? А, ты опять про медаль, которую я вчера нашел?
— Само собой, о чем же еще. Есть в этом какой-то знак, что ли…
— Не сочиняй. — Отмахнулся Торопов. — О другом сейчас думать надо.
Вяче, продолжая говорить, натянул косоворотку на широкие, перевитые тугими жгутами мускулов плечи, подумал секунду и решительно заправил полы рубахи в брюки, пояснив другу:
— Оно, вроде, и надо навыпуск, но непривычно. Опять же, всяко мужики одеваются. И так, и эдак. Не спалимся. Вроде, выходит больше по-господски.
Пришло время обуть сапоги. Тут встал вопрос с портянками. Опыта в их наматывании у Вячеслава не имелось совершенно.
— Давайте, гражданин солдат, обучайте высокому портяночному искусству неофита.
— Солдата в зеркале увидишь! Перед тобой целый прапорщик, салага! — Шутливо отозвался Тёма. — Смотри, повторяй и учись.
Без суеты и спешки, медленными, но точными движениями Артем несколько раз наматывал и обратно снимал портянки. Убедившись, что Славка сообразил, как действовать, и успешно справился с задачей сам, привычно вколотил ноги в свои старые кирзачи. Новые сапоги еще предстояло разносить, пока не время. Мысленно он даже посочувствовал другу, которому приходится перескакивать из удобнейших кроссовок в новую, не обмятую, больше того, непривычную обувь.
Славка застегнул жилетку на все пуговицы, присел, повернулся, примеряясь к удобству новой одежды, и подумав, все же расстегнул нижнюю пуговицу. Надел пиджак, картуз и драповую куртку. Преображение завершилось.
— Я себя то ли реконструктором, то ли ряженым ощущаю, если правду сказать… Но ничего, поживем, пооботремся, глядишь, и приноровимся. Дурное дело не хитрое. К слову, вот еще прикупил нам обоим по ножу. Они одинаковые, так что бери любой. Цепляй на пояс.
Артем взял "финку", проверил остроту лезвия на свет. Затем вернул лезвие в ножны и сунул всё вместе за голенище сапога.
— Так сподручнее будет. Эх, сейчас бы еще покурить и просто отлично. Жаль, забыл тебе напомнить перед уходом…
— Обижаешь, старина. Чтобы Славка Хворостинин забыл о друге и его пагубной зависимости от никотина? Могучем яде, который, что характерно, легко валит с копыт цельную лошадиную силу, а это тебе не шутки. Вот, держи. Наилучшие папиросы высшаго сорту А и Б местного производства. — Изобразил он слог, характерный для эпохи. — Фабрики Серебрякова. Аж три пачки разом. Пробуй, какой вариант больше понравится, тот и будешь дальше употреблять. Ну, или "герцеговину флор", хехе, можно раздобыть. Тоже не вопрос. Были бы деньги, а их есть у нас. Еще пивандрия взял — на дегустацию. Оценим, так сказать, как предки качество обеспечивали. Заодно и отметим наше невероятное спасение, единовременное обогащение и хронопопадание.