Изящные искусства являлись еще одной сферой ее интересов. Живопись, особенно графика, музыка во всех ее проявлениях — от исполнения сложных пьес на рояле до регулярных походов в оперу и на концерты симфонических оркестров. Но куда сильнее привлекали науки. Биология, химия, физика, математика давались гимназистке-отличнице Варе Белозеровой необычайно легко, она налету схватывала внутреннюю логику формул и теорем, сложные закономерности преобразования веществ.
Но, как уже было сказано выше, скромный бюджет осиротевшей семьи просто не позволял обучаться двоим[8]. Потому Елена Георгиевна — мать Вари, приняла твердое решение, пользуясь отсрочкой для девиц в получении пенсии до двадцати одного года, дать возможность сыну — Николаю, получить образование, а затем, найдя себе место, он должен будет помочь сестре, обеспечив ей жилье и содержание на время учебы.
Альтернативой такой со всех сторон разумной, но невероятно долгой отсрочке исполнения замыслов и надежд Варвары Дмитриевны, оставалась только возможность самой заработать на университет.
С этой целью она и устроилась в шляпочный салон фрау Мериин. Явившись по протекции своего гимназического учителя рисования, который настойчиво отрекомендовал Варвару Белозерову как обладательницу отменно-безукоризненного вкуса и тонкого, художественного восприятия, она получила работу, где увлеченно занялась оформлением витрин, полок и манекенов с готовыми комплектами нарядов. И даже сама конструировала шляпы и навивала ленты, перья и прочие элементы украшений для дамских головных уборов. Это получалось у нее лучше всех.
И все бы замечательно, если бы не одна почти непреодолимая трудность. К эффекту, производимому на мужчин ее внешностью, Варя уже успела привыкнуть за последние два года, когда ее красота раскрылась, явившись миру со всей неизбежностью и окончательностью монаршего вердикта. Тут не могли помочь никакие ухищрения. Разве что носить темные очки или подвязывать подбородок платком, словно болеешь флюсом…
Бесконечные взгляды, тонкие намеки — она просто с ледяным молчаливым презрением игнорировала. Тем более что в дамском салоне мужчинам делать было совершенного нечего, и это заметно облегчало ситуацию.
Но недавно, к несчастью, появился лихач-извозчик, возомнивший о себе бог весть что, и настойчиво принявшийся предлагать себя в кавалеры, буквально не давая Варваре проходу. Поначалу все шло почти прилично. Бывший лейб-гвардеец держал дистанцию, томно вздыхал и, лишь время от времени проезжая по проспекту, придерживал вороного напротив витрины шляпочного салона, стараясь зацепить глазами взгляд девушки. Добившись своего, тут же сдергивал с головы картуз, кланяясь ей. Это вынудило девушку все время либо отводить взгляд от улицы, либо смотреть в пол, когда возникала нужда оформлять витрину.