«Хотя, быть может, я сама это придумала? Вздор. Что можно разглядеть за секунду? Не придумывай», — решительно приказала себе. И тут же мысленно возразила. «Но признайся, пусть одет незнакомец был как приказчик, но в нем ощущался порядочный и воспитанный человек из общества. И если мы увидимся вновь, тогда…» она не стала договаривать даже мысленно, потому что и сама не могла сказать, что будет «тогда».
— Сейчас важно другое, — негромко и твердо произнесла она, глядя на фотографию отца, — Папа, мне нужен доход и служба. На частных уроках много не заработать. Что же мне делать?
Варя, накручивая длинный локон на палец, задумчиво оглядела кабинет, в котором почти все осталось по-прежнему, за вычетом трех вещей: большого зеркала с пуфиком у окна, мольберта и игрушечного коттеджа.
Аккуратный деревянный домик с крышей и двумя печными трубами привезли специально для нее из Франции. Сделал этот красивый жест старый друг отца, прежде служивший с ним в Туркестане. Направляясь из Петербурга в Харбин по Великому Сибирскому Пути, он заранее запланировал встречу в Омске с Дмитрием Белозеровым и его семейством, заготовив для всех прекрасные подарки.
Коттедж состоял из пяти комнат, разместившихся на трех этажах. Обои, мебель, зеркала, картины, канделябры, кукольные фигурки членов аристократического семейства и их прислуги, камины, окна с портьерами на открывающихся передних створках дома-ящика и даже маленькая собачка на кухне.
Тогда, в семь лет, получив подарок, она пережила такую нежданную радость, и от того особенно глубокий и всеохватный душевный подъем, что запомнила это особое чувство на всю жизнь. Теперь, спустя двенадцать лет, повзрослев, Варвара, конечно, совсем позабыла о куклах, но память о том волшебном миге осталась. Потому и домик перекочевал вслед за ней в новые апартаменты. В том числе и как память об отце.
Что-то зацепилось в ее голове при взгляде на старую игрушку, которую она в свой черед твердо намеревалась передать собственной дочке или дочерям… Словно отец напоминал о чем-то важном и очевидном. Точно! Как она могла не сообразить?
— Папа, я ведь могу обратиться к твоему старому знакомому Леониду Федоровичу Минееву! Там, конечно, требуются топографы. Но, может быть, он, в память о товарище и коллеге, найдет место для его дочери? Помнится, раньше Леонид Федорович у нас почасту бывал. Вот только давненько не заходил. Что и понятно. Зачем это ему? Решено! Завтра же пойду просить места! К тому же он, как я слышала, недавно выслужил чин коллежского асессора и теперь заведует технической частью Переселенческого правления. Пусть и не самый значительный класс табели о рангах, а все-таки. Их высокоблагородие. Тем более, это совсем рядом, на Костельной. Далеко ходить не придется. Попрошусь в писцы или машинистки.