— Я не сомневалась…. — Огрызнулась Лилька.
И мы вдвоем, как два цирковых песика, с натянутыми улыбками на лицах, пошли обслуживать гостей.
В большом зале восседала наша хозяйка, а рядом с ней расположился немного полноватый мужчина, лет шестидесяти, с большой лысиной на голове, и темноволосая девушка, лет тридцати пяти, с большими раскрытыми буферами. Да, наверняка Станислав Николаевич влюбился в эту девушку с первого взгляда….
Чуть подальше сидела молодая, белокурая девица с… Веркой? Но почему прислуга сидела рядом с дочерью Станислава Николаевича?
— Не удивляйся, — шепнула Лилька, — они подруги. Когда приезжает Анастасия, они всегда так сидят, сплетничают, рассказывают друг другу свои последние новости.
— Это что получается, теперь мы и Верку должны обслуживать?
— Получается так. Привыкай….
— Ммм, а это кто у нас такая? — Вдруг встал мужчина со своего места и направился прямо ко мне. — Золотце, как тебя зовут?
— Где золотце? — Я стала оборачиваться по сторонам. — Я не вижу здесь никакое золотце….
— Хм, а ты дерзка…. На язычок…. Укоротить бы. — Улыбнулся мужчина самой противной улыбкой. — Возьми, может, теперь так ты станешь немного приветливей. — Он вытащил крупную купюру денег и засунул мне под нагрудный вырез платья.
Я не стала вытаскивать эту купюру, так как он этого и ожидал, когда я перед ним залезу в свой бюстгальтер.
— Ах, ты вертихвостка! Пошла вон отсюда, мерзавка! Чтобы я тебя сегодня не видела среди гостей! –
Посыпался град оскорблений в мой адрес от нашей многоуважаемой Светланы Викторовны. — Станислав, не обращай внимания на эту чертовку. Она новенькая, пришла прямо с улицы. Не понимаю, зачем мой муж взял ее на работу? Все же были против….
— С улицы говоришь? — Теперь на меня смотрели все пять пар глаз, с взглядом полным отвращения.
— Ты еще здесь!? — Я до сих пор молча стояла и наблюдала за всем этим. Я не понимала, как так можно оскорблять живого человека? Ведь я такой же человек, как и все. У меня есть душа, у меня есть сердце.
Пусть я бедная сирота, без статуса, без богатства, но это не дает другим права так меня оскорблять.
— Сашка, иди лучше. — Шепнула мне Лилька. — Вспомни про свой контракт.
И мне ничего не оставалось, как развернуться и молча выйти из комнаты. Напоследок услышав еще кучу оскорблений в свой адрес.
— Не понимаю, куда смотрели ее родители. Вырастили такую потаскушку. — Возмущалась женщина.
— Говорят, она бездомная, воспитанница детского приюта.
— Даже так? А где ее родители?
— Не знаю. И мне незачем это знать. Главное, чтобы она хорошо выполняла свои обязанности и знала свое место.