Растроганная юная Лилиас, чтобы не слышать более страданий Мэг, извинившись перед старшим братом и Джессикой, последовала со своей служанкой в часовню Крейгмиллара, возведённой вне замка.
Дункан неподдельно волновался, не каждый день слышишь крики роженицы! Роженицы, которая в муках готова преподнести твоё чадо на свет! И пусть Дункан никогда не испытывал к ней должной любви, но он не был бездушным! Он испытывал к ней прежнюю теплоту, щемящую жалость, благодарность за беззаветную любовь, которая (что греха таить!) скрашивала в былом его унылые дни!
Как бы ни было больно Джессике видеть состояние Дункана, она не покидала главного зала, в котором оба находились. Присев на одну из деревянных скамей у пиршественного стола, Джессика уперлась лбом в сцепленные руки. «Мне нужно привести мысли в порядок! Дункан — отец ребёнка Маргарет! Этим мерзавцем, как думала я, оказался Дункан Маккоул! Сомнений не может быть никаких! Всё очевидно! Только в глазах вдовы мерзавец не он! Мерзавка — я! Я разлучница! Я ненавистная соперница! Я та, что внесла в их отношения боль, горечь и душевные муки! Зачем, Хронос, ты меня унёс сюда?! Зачем терзаешь ежечасно?! Отпусти меня! Сжалься!»
Джессика не заметила, как сама тихо застонала. Испугавшись реакции Дункана, она оторвала лоб от кулачков и зорко глянула на супруга.
От слуха Дункана не ускользнуло ее стенание. Взгляды их встретились, но тут же Дункан прикрыл свои глаза, словно собираясь с духом на что-то.
Он медленно подошёл к скамье, стоящей с другой стороны стола, за которым сидела Джессика. Сел напротив супруги и, выждав паузу, пока очередной крик Маргарет не затих, произнёс:
— Джессика, вы вправе меня осуждать и ненавидеть за то, что впутал вас во всё это!
— Нет! Не надо мне ничего объяснять!
— Вам придётся меня выслушать! Я не хочу вас обманывать! Ребёнок, что через час-другой появится на свет Божий, МОЙ! До венчания с вами, я горел желанием сделать Маргарет Маккоул своей супругой. Не из любви! Нет! Из жалости! Я знаю, что это признание не сделает меня в ваших глазах благороднее! «Предаваться плотским утехам, но не испытывать при этом любви, не является ли это достойным беспощадного осуждения?!» — скажете вы! — «Такая связь порочит истинную любовь!» И я соглашусь с вами! Только тогда я не знал…
Крик Маргарет заставил его умолкнуть. Заставил испытывать вину с новой силой: Маргарет мечется в муках, возможно, борется со смертью, а с его уст готовы сорваться слова-признания в подлинных чувствах к Джессике…
«Что же я делаю?!»
— Джессика… Джессика… — схватился он за голову обеими руками. — Зачем я только встретил вас?! Зачем вы перевернули мир, в котором я живу?! Ворвались в него яркой звездой и огненной зарницей умчитесь вдаль безвозвратно… Навечно ослепляя тех, кто позволил себе любоваться вами!