— Значит, Дункан привезёт Зафара! Возможно, этот мусульманин спасёт нас обеих…
Последнюю фразу Джессика добавила очень тихо, ведь Лилиас многого не знает о ней, как о страннице во времени, и о Зафаре, страже Хроноса. Дункан просил её, когда они подъезжали из эдинбургской темницы в Крейгмиллар, не говорить никому о том, что поведал ей о Хроносе и Зафаре, ради её же блага.
Весь остаток дня Джессика волновалась в ожидании супруга и араба. То и дело поднималась на каменный балкон, выходящий видом на крепостные ворота, и, прислушиваясь к шуму со двора, высматривала среди прибывавших путников Дункана и Зафара. Прохаживалась по длинным коридорам, просторным залам, спускалась в многолюдную кухню, дабы мысленно проститься с обитателями Крейгмиллара и величественным замком кланов Маккоулов. Ей казалось, она не выдержит больше не минуты пребывания в Средневековье, где о счастье мечтать не приходилось: будет умолять ещё с порога загадочного Зафара отправить её ДОМОЙ!
Не выдержит не потому, что жизнь в Средневековье малознакома, сложна без удобств и привычного комфорта цивилизаций двадцать первого века. Ко всему можно привыкнуть! В любом времени можно найти радости бытия! Не выдержит пребывания в постоянном страхе за свою жизнь и жизнь малыша в утробе. Не выдержит пыток сердечных из-за своих невысказанных чувств к Дункану Маккоулу!
Когда Джессика в очередной раз разочарованно спускалась с балкона, с западного крыла послышался громкий плач новорожденного дитя. Джесс встревожилась, она не видела еще дочь Маргарет и Дункана. Джессика понимала, что не стоит бередить в сердце страждущей вдовы лишние страхи за своего ребёнка. Зачем ей, ненавистной сопернице, дразнить своим присутствием некогда возлюбленную Дункана. Бедняжка и так серьёзно занемогла после родов!
Однако сейчас любопытство брало верх, а беспокойство нарастало. Плач не унимался и приближался к Джесс. Затем послышался тревожный голос Лилиас, точнее, её попытки успокоить расстроенную малышку.
Джессика поспешила навстречу голосам.
— Лилиас, почему вы здесь с малышкой? Ей, наверное, холодно в сыром коридоре! Оттого и плачет!
— Миледи, вы напугали меня! Т-с-с! Крошечка! Т-с-с! — продолжала успокаивать Лилиас. — Я надеялась, что, наоборот, смена воздуха и обстановки заставит Мейси утихнуть! В покоях Маргарет девочка плачет всё чаще и горше, словно предчувствует беду разлуки с матерью. Никто не может её успокоить: ни кормилица, ни горничная Мэг, ни я! От этого жаль и Маргарет, она слаба и не может толком держать дочку, а слышать надрывный плач тяжело. Поэтому я решила прогуляться с Мейси! Тише! Мейси! Ну что ж ты так плачешь?!