— Марине Яковлевне достается в наследство та квартира, в которой живет ее сын. Она выкуплена и в ближайшее время будет переоформлена на вас. А также вам назначено ежемесячное денежное содержание в размере вашего оклада, независимо от того, будете вы и дальше работать на прежнем месте или нет.
Я посмотрела на домработницу, она лишь скупо кивнула на оглашенный вердикт. Оставлять этого шпиона я не собиралась, хотя и шпионить-то уже некому.
— Кириллу Владимировичу Ставицкому достается автосалон, который ему так нравится, и письмо, личное, — нотариус протянул конверт молодому человеку, тот быстро подорвался с места и забрал его.
Судя по выражению лица, старший брат весьма доволен, вот только глаза его оставались холодными, как лед.
— Тимуру Владимировичу Ставицкому, — продолжил мужчина, — мой клиент завещал дом за городом, в котором выросла их семья.
Конверта младшему брату не досталось. Я мельком взглянула на Тимура и внезапно впервые за много лет столкнулась с холодностью карих глаз. Я никогда еще не видела такого презрения, такой ненависти. Неужели он считает меня виноватой во всем?
Пусть так, даже думать не хочу, что творится в голове у этого человека, ведь следующая очередь моя.
— Ада Александровна, вам отходит все состояние мужа, но с ограничением, — и так жалостно он посмотрел в мою сторону, что стало понятно: это ограничение непростое.
— Я вас слушаю, — словно эхо до меня донесся мой собственный голос. Сейчас я переживала не за себя, а за Мишу.
— Прощу прощения, господа, — поднялся из-за стола нотариус. — Но данное ограничение по желанию клиента я должен обговорить с Адой Александровной наедине.
Оборачиваясь и косясь на меня недобрыми взглядами, все присутствующие покинули кабинет, поспешили скрыться подальше, пока у них не отняли то, что сейчас пообещало завещание Антона.
Только за Тимура стало обидно. Старшему брату — автосалон, а младшему — усадьба. Пусть даже он ее хотел. Вспомнила, что муж часто упоминал о письмах Тимура с просьбой продать ему эти развалины, но Антон из вредности не соглашался, хотя и не имел для этого весомых причин. Он все равно не проводил там никаких работ, и дом, где они выросли, постепенно превращался в руины.
Когда самый младший брат покидал кабинет, на его лице блуждала довольная улыбка, а значит, подарком он вполне доволен. Пусть и таким образом, но упертый Антон все же исполнил просьбу.
В глубине души я была только рада за Тимура, но он никогда не узнает об этом.