Они все живы. Их смерть — всего лишь страшный сон.
Вот же они! Живые и здоровые, полные любви и счастья!
В следующее мгновение вижу потолок в своей спальне.
Я лежу в своей постели, как будто только-только проснулась.
Чувствую запах соли и водорослей. Прохладное утро заставляет ежиться, будто взаправду. Или это и есть реальность, а не сон?
Я прислушиваюсь, но не слышу голосов. Давящая тишина сгущается, превращая солнечное утро в глубокие сумерки.
Старательно пытаюсь расслышать их голоса, но прекрасно понимаю, что больше никогда не услышу. Я осталась одна…
Картинка будто пошла рябью, будто шаловливый ребенок бросил камешек в озеро, нарушая гладь воды. Ощущения стали притупляться и вместо умиротворения, стала чувствовать болезненный голод и холод.
И проснулась на самом деле, чувствуя тяжесть горя на душе. Слезы горячими каплями текли по щекам, оставляя липкие дорожки. Каждый раз засыпая, слышу голоса родных, чувствую их присутствие и каждый раз они пропадают, оставляя за собой следы былых счастливых мгновений, которые заметало будто метель снегом. И так каждую ночь, будто мало просыпаться с мыслью о том, что они умерли по моей вине.
Постепенно ощущение безумного горя отпускало, возвращая меня в действительность. Камин продолжал обогревать комнату, но этого все равно было недостаточно, чтобы полностью просушить платье.
Сколько я спала?
За окном было темно, да и чувствовала себя разбитой, а, значит, совсем недолго.
Странно, я же засыпала на полу. Неужели Аксель перенес меня на кровать?
Сам мужчина сидел на потемневшем от сырости стуле около камина и задумчиво смотрел на огонь. Сейчас он выглядел каким-то потерянным, и не таких хмурым как вчера.
Мужчина заметил, что я проснулась.
— Ты как-то совсем мало поспала, — произнес он, в одно мгновение вернув себе суровый вид. — Всего пару часов.
— Сон плохой снился, — стараясь незаметно стереть слезы.
Это была не совсем правда. Начало сна всегда было хорошим, но неизбежно все портилось, превращаясь в кошмар. Как и сейчас в реальности.
— Да, слышал, как ты тяжело дышишь во сне, — кивнул он и спросил, повернувшись ко мне. — Ты голодная?
— Да, — не стала спорить. — Ужасно голодна.
Мужчина потратил немного времени, чтобы достать из сумки хлеб, кусочек сыра и вяленого мяса. При виде еды, рот невольно наполнился слюной. Аксель быстро нарезал это все на небольшие куски охотничьим ножом и пригласил к «столу» в виде старой табуретки, на которой он сидел до этого.
Ели мы молча, хотя я и ловила на себе взгляды рыцаря, который терпеливо ждал, когда, наконец, нормально поем. Я охотно бы поговорила с ним сразу, но сейчас не могла ни о чем думать, кроме утоления голода.