Я приподнялся на локтях.
– Эй, не трогай её, тварь!
Он надел на неё наручники и, достав одной рукой дубинку, угрожающе помахал ею перед моим носом.
– Ох, как я вам не советую вмешиваться, герр Кёлер! Вы и так влипли!
– Да я тебя…
Я вскочил на ноги, и он меня толкнул, но сильнее. Я снова повалился. Пока пытался подняться, он уже уводил мою Лисл к грузовику; она пнула его в колено, а он один раз ударил её дубинкой по спине. Она ссутулилась. Я снова поднялся на ноги, подбежал к ним, схватил Лисл за руку и начал вырывать её.
Подбежали двое других и увели меня в сторону.
Лисл посадили в грузовик и увезли, а меня отпустили.
Я приехал в здание Министерства и начал обзванивать всех прокуроров – всех, кого можно было обзвонить. Фредж бегал вокруг меня со стаканом воды, пытаясь усадить в кресло, но я не выдержал и облил его лицо водой.
Наконец мне удалось узнать, где её держали, и я поехал туда.
Я знал дорогу, потому что там уже был по делу Гирша.
Едва я зашёл в полицейский участок, как столкнулся с инспектором Мюллером. Вид у него озадаченный.
– Герр Кёлер, как хорошо, что вы пришли! Я хочу сказать, что вы теперь проходите по делу Гирша в качестве свидетеля…
– Да плевать я хотел на это!
Глаза у него расширились.
– Что-то случилось?
– У вас моя дочь!
– А-а, Лисл Кёлер. Я её уже допросил.
– Где она? Где?!
– Придержите коней, герр Кёлер. Она в камере.
Я схватил его за грудки. Ко мне подбежал один полицейский и оттолкнул в сторону. Мюллер отряхнулся.
– Вы с ума сошли, герр Кёлер! Да вы не имеете права поднимать…
– Сукин ты сын, освободи мою дочь!
– Я-то здесь причём? Она нарушила закон и пошла против правительства.
– Да вы так говорите, будто она покушалась на президента!
Он усмехнулся.
– Слава богу, нет, но она пошла против его законов, а это – тюрьма от четырёх лет.
– За то, что она участвовала в митинге? Только за это?! Она даже никого не тронула, о чём вы, мать вашу, говорите?!
Лицо Мюллера сделалось каменным.
– Не забывайтесь, господин Кёлер. Кстати говоря, она тут сказала пару слов о своей пьесе и знаете, про что там? Нет? Там про пожилого джентльмена, который прожил в Третьем Рейхе, а после войны отправился сюда, в Арбайтенграунд. И знаете, что? Он беседует со своим новым другом, и они обсуждают, как схоже в некоторых отношениях наше государство с Рейхом! Это недопустимо, герр Кёлер, никак нет! Поэтому после обыска в её квартире пьесу, которую, скорее всего, найдут, уничтожат.
Примерно эти слова я и ожидал услышать. Всё равно было неожиданно. С гордо поднятой головой он развернулся, но, прежде чем уйти, бросил через плечо: