– А как она вышла на них? – заинтересовался потерпевший.
– Дедукция, подкуп, ложь… Мне, право, неудобно это обсуждать.
Богат нахмурился, усердно думая.
– И копали под них по большой дружбе?
– Три месяца одной дружбой сыт не будешь, молодой человек.
Шпионаж. Представительство в суде. Вспомнился обитый зелёным сукном кабинет в самом центре Москвы. Как и два процента на услуги по переводу имущества в финансовый эквивалент. А два процента от многомилионной суммы – уже заявка.
– Так сколько? – настаивал Громыка, наплевав на чувство такта.
Михайло совсем не обиделся. Мудр.
– Персональное расследование. Такой оказалась её последняя воля. Тринадцать процентов. Всё по завещанию.
Богата как током прошило. Застыл на месте, вдруг ослаб. Вакуум в голове хлопнул по ушам. Мир утратил звуки. Нотариус вроде бы встревожился. Спросил что-то, придержал за плечо. А тот покачивался неваляшкой. Развернулся. В цветной дымке единственным чётким объектом осталась Вини. Дорогая жена через боль беззаботно улыбнулась ему, как ребёнок весеннему солнышку. Она сейчас казалась этим солнышком. И видеть этот свет подвластно ему одному.
В плену Богату казалось, что он попал в руки божества, измывающегося над ним. Бегство – редкая удача и единственное спасение. Бегство от постыдных, мутных воспоминаний. И не было у этой могущественной силы противника. Оказалось – есть. Беззащитная, бессердечная заступница. Серая мышь. Ангел со сломанными крыльями.
Сиюминутно, здесь, в зале суда, его захватило великое чувство. Знамение, какое случается слишком нечасто, чтобы отнестись к нему с пренебрежением или усомниться в подлинности. То самое открытие в ближнем того, чего и не надеялся нигде найти. Богат пялился на счастливую Вини – третье после горения огня и течения воды, на что может смотреть вечно.
К похоронам Вини готовилась основательно. Неспешно. Неделю договаривалась о месте, следующую – просматривала каталоги с идеями цветочного декора. Следом оформляла заявку, собирала документы. Особенно долго подбирала бумажные приглашения. Остановилась на классической белой карточке с рисунком чёрной голой ветви, обвязанной чёрной лентой. Солидно. А главное задаёт настроение.
По канону, заполняла от руки:
«Многоуважаемый ближний мой!
Приглашаю Тебя проводить меня в последний путь. Во избежание недопонимания прошу принять как обязательное условие умалчивание любых вопросов до назначенной даты (четвёртое июня текущего года). Возжелав присутствовать, сбереги речь для предоставленного слова. Также, с учётом моего положения, настоятельно прошу не докладывать о моих намерениях никому другому, в том числе представителям Mass Media.