— Не хотелось бы лопать твой пузырь, Рыжая, но все люди эгоисты. И я понял твою странную уловку. Просто никогда не встречал никого, кто бы так старался не произносить слово «х*й».
— Не знаю, зачем кому-то нужно его использовать. Это ужасное слово.
— Я считаю, что это одно из лучших и самых универсальных слов в английском языке. То же самое, что и бл*дь. Как ни странно, бл*дский х*й — моя любимая поговорка.
«Фу. Если бы этот придурок умел, уверена, он бы сейчас ухмылялся».
— Серьезно, тебе обязательно быть таким грубым?
— Да, Рыжая, мне обязательно быть таким ох*енно грубым.
«Не закатывай глаза. Не закатывай глаза».
— И, пожалуйста, перестань называть меня Рыжей. Меня зовут Кэрри, о чем ты, конечно, знаешь, потому что я сказала тебе… ну, выкрикнула две недели назад, с крыльца, когда ты откровенно меня игнорил.
Ривер не отвечает. Любой нормальный человек, по крайней мере, смутился бы, если бы его уличили в чем-то подобном, как только что сделала я.
Но он не нормальный.
Конечно, нет.
Все, что я получаю от него, это безразличное пожатие плечами, а затем он небрежно засовывает руки в карманы джинсов, будто ему все равно.
«Придурок.
Дыши глубже, Кэрри. Вдох и выдох».
— Ладно, тогда мы уходим, — заявляю обиженно, более чем готовая покинуть его и переодеться в сухую одежду. А потом мне нужно решить, что я буду делать со своим маленьким приятелем.
Поворачиваюсь, собираясь пройти через его сад и вернуться к себе через щель в заборе, когда его голос останавливает меня.
— Куда это ты собралась?
Оглядываюсь на него через плечо и смотрю, как на тупицу.
— Домой. Знаешь, в тот дом рядом с твоим.
«Посмотрите-ка на меня, какая дерзкая. Когда это случилось?
Не знаю. Но мне определенно нравится».
— Забавно. Что ты собираешься делать, Рыжая? Перелезешь через забор?
Я игнорирую прозвище «Рыжая» и говорю:
— Нет, пролезу через щель.
Он делает шаг вперед.
— Там есть щель?
— Аг-а, — выделяю в конце «а», как он раньше. — Именно так я сюда и попала.
— Охереть как здорово, — фыркает он скорее себе, чем мне. — Я заделаю ее при первой же возможности. — Он тычет большим пальцем через плечо. — Там с боку есть калитка, Рыжая. Воспользуйся ей.
Теперь моя очередь хмуриться. Я медленно поворачиваюсь.
— Знаешь, по-соседски было бы лучше, если бы я прошла через твой дом, а не через боковую калитку.
— Я что, выгляжу по-соседски?
— Нет. Ты выглядишь как сварливый мудак.
«О боже! Не могу поверить, что я только что это сказала».
Мне приходится сдерживаться, чтобы не зажать рот ладонью. Вместо этого стискиваю губы, задерживаю дыхание, собираясь с духом. Тело помнит, что произойдет, если я когда-нибудь заговорю с Нилом подобным образом.