— Нет. Все в порядке.
— О, хорошо. Я рада.
Снова тишина. Низкий гул мотора и свист проезжающих машин — вот и все, что слышно, пока Ривер везет нас на ферму «Чертополох».
— Не возражаешь, если я включу радио? — спрашиваю я.
— Валяй.
Потянувшись, нажимаю кнопку включения, пробуждая радио к жизни. «Last Christmas» группы Wham! наполняет салон машины, и Ривер стонет.
— Тебе не нравится эта песня? — интересуюсь я.
— А она кому-то нравится?
«Ну, мне». Но я держу крупицу информации при себе. Не нужно давать ему больше боеприпасов, чтобы использовать их против меня.
Я выбираю другую радиостанцию.
Играет «Fairytale of New York» The Pogues и Кирсти МакКолл.
— Эта песня мне нравится, — говорю я Риверу.
Знаю, всем нравится Мэрайя и другие оптимистичные рождественские песни, но для меня эта история тоски и меланхолии — лучшая. Не знаю, что это говорит обо мне. Наверное, ничего хорошего.
Нил всегда терпеть не мог эту песню.
Возможно, это одна из причин, почему я так ее люблю.
— Тебе нравится эта песня? — Он скептически смотрит на меня.
— Да. Почему ты так на меня смотришь?
— Как, например?
— Будто не веришь.
— Я просто удивлен. Это не самая популярная рождественская песня в США. И в ней есть несколько ругательств. Просто это на тебя не похоже. Я думал, ты больше похожа на девчонку «Все, что я хочу на Рождество — это ты» (Речь идет о песне в исполнении Мэрайи Кэри «All I Want for Christmas Is You» — прим.).
Ох.
— Откуда ты знаешь эту песню? — бросаю вызов.
— Ее любила моя бабушка, — тихо говорит он.
«Любила? Значит, его бабушки больше нет?»
— Ох. Ну, во-первых, вряд ли меня можно назвать девчонкой. А, во-вторых, ты не знаешь меня достаточно хорошо, чтобы делать подобные предположения. И, в-третьих, это определенно моя песня. — Грустная, как и я.
— Верно. Я тебя плохо знаю. Но знаю, что ты не ругаешься и жалуешься — очень громко, — когда ругаюсь я.
— Я ругаюсь. Просто не так, как ты. У тебя «х» через каждое слово.
— Не через каждое. По крайней мере, через каждое третье. И, да, я забыл, что ты действительно ругаешься. — Он насмешливо постукивает пальцами по лбу. — Как там было? Ах, да. «Ты, бл*ха-мухин ах-уехавший сын». — Он передразнивает мой голос — плохо, могу добавить. — Ты настоящая крутышка, Рыжая, — шутливо добавляет он.
Я отмахиваюсь от него.
Он прыскает от смеха.
Звук замечательный. Точно такой же я слышала прошлой ночью. Глубокий и хриплый. Но на этот раз я все вижу, и его лицо светится. Глаза сияют весельем.
Чувствую в груди тепло. Я словно только что выиграла какой-то особенный приз. Наверное, так и есть. Потому что я не могу представить, что можно легко добиться, чтобы Ривер рассмеялся.