Но просто мертвых гониденеков он тоже ни разу не находил. Или не обращал внимания?
– Иногда мне кажется, что вся наша жизнь… в смысле, существование – это просто жалкая мистификация. Кому-то сильному кажется, что мы есть, вот мы и есть, а кончит думать – вот нас и нет. И привет!
Впрочем, это были не собственные мысли Гониденека, а подслушанные. Давным-давно он собирался обчистить одного мудреца и целых три часа сидел у него под дверью – ждал,
когда мудрец уснет. А тот все болтал и болтал – и про небо, и про землю, и про то, зачем все нужно, и о бессмысленности всего. В тот раз Гониденек страшно измучился и вспотел. Ему, как и прочим гониденекам, трудно было сидеть на одном месте. Мудрец выдался такой вредный!
– Безобразие! Кошма-а-ар-р! Так долго языком ворочать, от пустых разговоров умом поехать можно… – бормотал Гониденек, вытаскивая из-под мудреца деньги. – Тьфу ты пропасть, из-за такой мелочи три часа ждать… свинство просто…
Тогда он так наслушался умных речей, что уже не мог их забыть. Правда, далеко не все было Гониденеку понятно в словах мудреца, он часто путал начала и концы мудрецовых высказываний, но достаточно точно мог их воспроизвести.
Этой мудростью тоже торговали.
Гониденеки и Гониденек шли, шли; занимались «серьезным делом», где-то тащили, причем не только у других но и у своих же. Собирали прибыль – тут же тратили на всякие мелочи, касавшиеся вкусной еды или развлечений; кое-что из приобретенного волокли за собой и теряли. А другие гониденеки находили потерянное. Но ведь если гониденек что-либо найдет – он ведь никому не скажет!
Гониденек всегда был настороже; впрочем, ему не привыкать, а кроме того, ему нравилось такая деятельность.
Нравилось обогащаться без страха быть побитым, нравилось быть в компании, где все тебя понимают, ибо думают точно также. Только вот карманов нет – это плохо.
Гониденек терпел это, терпел, да и начал приставать к Спазгону:
– Слушайте, почему мы не можем сохранить свое благополучие? Мы же все тратим… противно даже. Вы же говорили, все мое ношу во мне. Или как его там?
– Дело в том, милый, что для длительного сбережения нужна особая аппаратура – своего рода кошелек – который похож на энергию… в нем все и сохранится.
– Так вы же говорили, что он у вас был – напомнил Гониденек.
– Ничего я такого не говорил.
– А вот говорили! В самом начале, еще до пустыря!
– Ни в пустыре, ни в другом месте я такого не обозначал! Это тебе в уши ветер попал.
– Нечего трогать мои уши! – Гониденек обиженно задергал головой, тем более что Спазгон действительно двинул его по ушам. – Это вы врете! Как не стыдно своим же врать…