Я вздохнула. Ещё полгода назад ни за что бы не поверила, что буду тосковать по супругам одинаково сильно. Правда, Ульфа я не любила. Да, он был мне дорог, и я желала его, но того прочного, глубинного чувства, что появилось к Йану, покамест не было.
Мы набрали грязи впрок, а по дороге задержались на склонах, собирая огромные пахучие букеты из светлячковых цветов. Кларс и Роуми всё пытались помочь Лэйт, но та отмахивалась – букетом, и все трое смеялись. Я не могла сдержать улыбки. Вдруг решат да поженятся? Из них бы вышла замечательная семья.
– Это его твои волосы пленили, – вдруг улыбнулась Жилль. – И ещё запах. Волки те ещё нюхачи.
– Что? – удивлённо отозвалась я.
– Судя по взгляду, ты о мужьях думаешь. А, точнее, о Йане. О том, почему он выбрал тебя. И о том, почему он, не признавая любовь, ведёт себя так, будто любит тебя.
– Как ты поняла это?
Она пожала плечами.
– Скорее почувствовала. Я понимаю тебя и разделяю твои чувства, но, не сочти за грубость, если спрошу: ты только младшего любишь?
– Не уверена... – покраснела я. – Я дорожу Ульфом, и чувствую, что нравлюсь ему, но любви пока нет.
– Ты ждёшь, что они признаются в своих чувствах? – спросила Жилль.
Роуми, Кларс и Лэйт шли позади, и я могла говорить со старшей подругой без опаски. Теперь-то я чувствовала, что могу доверить ей почти любые мысли.
– Я хотела бы этого. То есть – хотела раньше. Но сейчас понимаю, что вовсе не слова главное.
– Да. Я вот до сих пор всё жду от Матти этих самых слов, – усмехнулась женщина. – Но, слава предкам-хранителям, догадалась не настаивать на признании. Слова действительно не главное, когда есть поступки, близость тел и верность чувств. Воины не привыкли сочинять оды в честь своих избранниц. Они сразятся за свой дом и за свою семью, любого обидчика на куски порвут, а что стих не прочитают, не споют у окна, подобно вардарским ухажёрам – не беда.
– Согласна. Я теперь знаю, что главное – это чтобы они были здоровы и счастливы.
– Чтобы вы были счастливы вместе, – поправила женщина. – И чтобы стая наша укрепилась прекрасными юными волчатами.
– А почему у вас с Матти нет детей?
Женщина вздохнула, и стало ясно, что я выбрала неудачный вопрос.
– Ребёнок был, – сказала Жилль ровным голосом. – Десять лет уже прошло, как похоронили.
– Прости, пожалуйста... Я не знала.
– Да не за что извиняться. Откуда ты могла об этом узнать? Единственное, от чего воины не могут защитить нас – это болезни, приходящие вместе с тёмной магией.
– Как та, от которой погибла Такэйл?
– Да. Нашему волчонку было всего шесть месяцев, когда с тёмных скал пришла эта зараза. А младенцы всегда наиболее открыты для магии… Мы не смогли спасти его, хотя Гурфик пытался. – Она посмотрела в сторону гор и тихо вздохнула. – А потом умер в битве с саблезубами Айон, и мы с Матти больше не думали о детях.