Меня захлестнула ярость. Я привычно сжала руки, но магия молчала. Ах, как невовремя!
— Неужели никто не пытался сопротивляться? — спросила я, с отчаянием глядя на семью: женщину с тремя детьми и мужчину, который рвался из рук двоих гвардейцев.
— А толку? Этих серых только больше набежит. Дом заберут, хозяина в тюрьму посадят за оскорбление властей, вот и делов.
Стиснув зубы, я обернулась на Джеймса.
— Сделай что-нибудь!
Он не шевельнулся. Глядел скучающим взглядом куда-то сквозь разоряемый дом.
— Ты второй человек в городе! — накинулась я на него. — Первый заместитель ректора Академии! Помоги своим людям!
— Ио, ты глупая добрая девочка. Ты не понимаешь, как устроен мир, как устроена Аттамия. Помоги одному — и весь город перестанет работать и будет ждать помощи.
— У тебя нет сердца!
— Отчего же? Я же не отменил этот дурацкий Закон Порога, по которому в Академию каждый месяц приходит какая-нибудь бездельница. Корми её, пои, пристраивай замуж — и ради чего?
Я отвернулась в бессильной ярости.
— Трогай, — сказал Джеймс вознице.
— Нет, подожди! — Я наугад схватила ларец и рванула крышку. — Если у тебя лапки, то помогу я!
Сколько стоят рубиновые серьги? Я понятия не имела, поэтому выдернула из бархатного ложа ещё колье. Теперь точно должно хватить.
— Что ты делаешь? — Джеймс схватил меня за запястье. Крепко, намертво.
— Отпусти, мне больно! Отпусти немедленно!
— Положи украшения обратно.
— Я всё равно помогу им! Выберусь ночью из Академии и помогу!
— Ио, ты совсем? Это просто семья бедняков. Чужие люди. Ты дурь-травы объелась?
— Я тоже выросла в бедной семье! Отпусти, ты мне руку сломаешь!
Джеймс закатил глаза — в который раз за этот день! Развязал кошель и бросил женщине несколько серебряных монет.
— Этого точно хватит, чтобы заплатить налог? — я впилась в него взглядом.
— Это был первый и последний раз, когда я взял тебя в город, — прошипел Джеймс. Снял с пояса весь кошель и швырнул его под ноги женщине одним метким ударом.
Женщина удивлённо смотрела на серебро, не смея его поднять. Я отвернулась и попросила возницу ехать дальше.
Предвкушение праздника испарилось. И чего я, дура, ждала? Что магия волшебным образом сделает мир лучше и чище? Да по одному лицу Джеймса, напыщенного и самовлюблённого, было понятно, что здесь работает право сильного. Мы сейчас будем есть голубую игру и разных дорогущих рыб, каждая из которых, наверное, стоит как весь этот домик. Будем веселиться, а вечером я закажу платья, за стоимость которых можно купить весь бедный квартал. А чем и где будут ужинать «должники»? И сколько их?