- Кто же столько дров запасти помог? - обновив защиту вокруг дома, спросила я дядюшку. - Неужто деревенские.
- А как же, - хитро прищурился ведун. - Есть тут один рыжий да назойливый, всё ходит, выспрашивает, когда старшенькая моя вернётся.
Щёки мои зарделись против воли.
Дядюшка, понятно, на Олафа намекал, приёмного сына кузнеца. Олаф ещё мальчишкой с меня глаз не сводил, когда в Горшки по поручению ведуна бегала. Даром, что под «серой» личиной.
Один раз даже с «заезжими дворянчиками», как сам их презрительно обозвал, из-за меня сцепился. Те «дочку колдуна» решили своим вниманием осчастливить. Впятером. Я бы тогда сама справилась, а потом ещё б и «поучила» в лесу всю честную братию, как умею: они на охоту в наши края прибыли, вот и продлилась бы та охота на седмицу-другую-третью дольше запланированного, но уж больно красиво их тогда Олаф отделал, я даже от себя ничего «добавлять» не стала. Так, пара заговоров на мужскую несостоятельность, но разве ж это наказание? Уверена, мне столько девушек сказали бы спасибо, если б узнали. Да и сами «дворянчики» благодарить должны, что избавила от нездорового желания женщин бесчестить. В общем, залечила напоследок пару сломанных рёбер и носов, да предупредила шёпотом, что не дай Вещунья кузнеца сыну мстить будут, кости не только снова разойдутся, но и загниют. И ни один лекарь тогда не поможет.
Мне тогда тринадцать было, Олафу - восемнадцать. Тогда он и сказал, что будет ждать, пока в возраст войду, и дядюшке богатый выкуп заплатит, чтобы в дом свой хозяйкой меня ввести. Я посмеялась, конечно.
Но, чего уж там, приятно было. Дурёхе тринадцатилетней.
Олаф уже тогда был всех в Горшках выше и в плечах шире. Пригожий такой и. он был добрым. А ещё рукастым и молчаливым. Селянки по нему окрестными вёсками сохли. Да и мне, девчонке совсем, Олаф предметом мечтаний казался. Я даже представляла потихоньку, как он к дядюшке приходит, руки моей просить, а я тем временем ленты красные в косу вплетаю. Не то, чтобы я всерьёз тогда за Олафа собралась, но из всех деревенских он самым достойным был.
А я ведь, когда два круга назад уходила, даже не попрощалась с ним. Да и вспоминала от силы. ну разок так точно.
- Надо будет спасибо сказать, - тихо сказала я. - Когда в следующий раз приду.
- Скажи, скажи, - коротко хохотнул дядюшка. - Может, всю дурь из тебя вышибет и в облаках витать перестанешь, о невозможном мечтать.
Я как стояла, так и замерла с открытым ртом. Что я для дядюшки - открытая книга, и он меня лучше меня самой знает, то не новость совсем, с детства так было.