И каждый раз находила какие-то поводы, отговорки! А когда ничего подходящего вроде срочного поручения не попадалось, вспоминала слова дядюшки о том, что «недоброе ищет» Диана и. снова чувствовала себя предательницей. Потому что прежде это меня не останавливало. Я ж себя знаю: за семью - хоть в огонь, хоть в воду. Раньше, выходит, так было. А теперь что? Что меня здесь держит? Неужели эта страсть, это умопомрачение какое-то, что испытываю к зеленоглазому лорду, мне вообще всего важнее? Это как вообще?!
Такие мысли пугали. Преследовали. Ранили.
Хуже всего было это ощущение собственной беспомощности, подвешенности, как в лесной ловушке, да ещё и запутавшейся в сети. Виси, трепыхайся, ори, если орётся, сколько душе угодно... Всё равно без толку.
Что бы сейчас я ни выбрала - точно знала, пожалею.
И это понимание было убийственным.
За седмицу я дважды покидала замок.
Бегала к Маланке, проведать больных. Бывшие девушки по-прежнему выглядели «старухами», но сам энергетический рисунок их аур изменился, почти выровнялся. Мне было хорошо видно, что дела идут на лад.
Правда, толком побыть с девушками, которым принесла собранных по дороге ягод, не удалось. Маланка только что дышать в землянке разрешала, и то неглубоко и недолго. Стоило мне убедиться, что дела бывших служанок идут на поправку, как меня тут же вытолкали на улицу. Правда, не как Марыську, а пригласили в дом с нарядными занавесками в цветочек, где напоили замечательно вкусным и невероятно ароматным ягодным взваром, а также угостили пышным, румяным пирогом с малиновой начинкой. Сдоба была такой мягкой, что таяла во рту. И рука сама тянулась за новым кусочком, и не забывала также протягивать чашку, в которую ведунья подливала взвар из красного, в белый горох, заварочного чайника.
К счастью, участие в беседе от меня особо не требовалось, да, положа руку на сердце, я б и не смогла.
И не в малиновом пироге дело.
Просто в тот самый миг, когда Маланка положила передо мной старинный альбом, покрытый неувядающими дубовыми листьями, который вдруг фыркнул, оглушительно чихнул и распался на фигурные, в форме листочков, карточки с подвижными картинками на них я, кажется, утратила дар речи.
С листочков-карточек на меня смотрели взрослые и дети в зелёных, расшитых листьями мантиях и забавных шапочках, напоминающих оленьи рожки. Они улыбались, махали руками, а кое-кто подбрасывал вверх шапочки.
- Так у нас в школе друидов праздновали окончание каждого учебного года, - мечтательно проговорила Маланка.
Я вдруг часто заморгала с открытым ртом!